Кэрол Маринелли - Моя красавица

Кейт посмотрела на Алекси, потом на Джорджи, а потом заглянула в собственное сердце и поняла, что никогда бы не посмела отказаться от такого удивительного подарка судьбы. Конечно, она сказала «да».

— Я люблю тебя.

Он сказал ей эти слова в первый раз, и сделал это при Джорджи, и Кейт знала, что он говорит правду. Он мог скрывать свои эмоции, лгать себе, мог отталкивать ее, причинять ей боль, но он всегда заботился о Джорджи, в роддоме, в школе. Он всегда спрашивал, все ли с ней в порядке, не случилась ли какая-то беда, и он никогда бы не смог подвести или обмануть ее.

— Ух ты! — воскликнула Джорджи, наблюдая за их страстным поцелуем.

— Это момент, когда хорошим маленьким девочкам пора пойти в свою комнату и немного там поиграть, — сказал Алекси, быстро осваиваясь в новой роли отца.

— Но я и так в своей комнате, — заметила Джорджи.

И она была права, так что они поспешили перебраться в его комнату.

— В нашу комнату, — поправил Алекси Кейт, выслушав ее предложение. — Я поговорю с Захаром. Когда я отдавал ему компанию, я думал только о себе, а теперь мне нужно заботиться о вас.

— У нас и так есть все, что нам нужно, — улыбнулась Кейт. — Я никогда так не гордилась тобой так, как тогда, когда ты передал компанию Захару, ведь он твой брат.

Алекси с улыбкой смотрел на женщину, которая скоро должна была стать его женой. Наконец-то ему было кому доверять.

— А ты будешь со мной, когда я сообщу новость матери?

— Я всегда буду с тобой.

— Не уверена, что у нас хватит шелка, чтобы сшить на нее платье.

Слезы Нины, полившиеся из ее глаз, когда на следующий день она узнала новость, быстро высохли и сменились уже привычными едкими комментариями. Начиналась подготовка к свадьбе года.

— И Йозеф, как твой брат-близнец, должен быть твоим шафером!

— Я люблю Йозефа, но я уже все с ним обсудил, и мы оба решили, что шафером должен быть Захар. — Алекси был бледен и напряжен, настал момент сказать матери правду.

— Захар? — Нина нахмурила тонкие брови. — Почему именно он, вы же едва знакомы! Он даже не твой коллега.

— А я думал, он твой новый лучший друг, — усмехнулся Алекси.

— Он помогает мне с благотворительностью. Это всего лишь бизнес, Алекси.

— Ты правда думала, что нравишься ему? Ты правда думала, что он действует на благо Дома Коловски? Какая же ты дура!

— Как ты смеешь говорить со мной подобным образом? Я твоя мать!

— А Захар твой сын !

Кейт никогда не думала, что может испытывать сочувствие к этой холодной, жестокой женщине, которая могла бездействовать, когда избивали ее малыша, которая бросила двоих других детей, свою плоть и кровь, в приютах, из-за которой Алекси пришлось страдать от боли, отказываясь от обезболивающих, которая унижала ее при каждой удобной возможности. Но, глядя на то, как бледнеет ее искусно накрашенное лицо, руки начинают дрожать, а ноги подкашиваются, она не могла не пожалеть ее.

— Риминик. — Нина выдохнула это роковое имя так, словно каждый день повторяла его про себя.

— Помнишь слова Захара на благотворительном балу о его детстве? — Алекси был беспощаден. — Помнишь, как ему приходилось торговать своим телом, чтобы не умереть от голода? Помнишь, что твоему сыну приходилось красть, просить подаяние…

— Хватит! Остановись, Алекси! — Кейт взяла Алекси за руку, пытаясь успокоить его. — Она услышала достаточно.

— Она не может вынести моих слов, а Захар пережил все это!

— Прости меня! — закричала Нина, и по ее щекам потекли слезы. — Прости меня, Алекси!

— Не у меня ты должна просить прощения, а у моего брата. У своего сына.

— Пойдем, Алекси, — попросила Кейт, увлекая его за собой и оставляя Лавинию успокаивать Нину.

В этом поединке не могло быть победителей и проигравших, только долгий и мучительный процесс исцеления, который еще предстояло пережить семье Коловски.

Они вышли из золотых, вращающихся дверей главного офиса и остановились на ступеньках. Алекси полной грудью вдохнул свежий, наполненный солнечным светом воздух. Впереди их ждала целая жизнь, и Кейт знала, что все будет хорошо, потому что вместо того, чтобы в спешке пойти вперед, Алекси остановился и взял ее за руку.

— Ты уверена, что все еще хочешь быть Коловски? — уточнил он, заставив ее рассмеяться.

— Вполне, — заверила его Кейт, и они вместе посмотрели на красивую старинную церковь, стоящую на другой стороне дороги.

Если бы у них была возможность, они бы поженились прямо сейчас, но вместо этого они, держась за руки, вошли в церковь и договорились о дате.