Айрис Оллби: Наша новая жизнь

— В таком виде? — фыркнула Мораг.

— В каком? — вызывающе спросила Шона и критически оглядела свой растянувшийся местами свитер и потертые джинсы, заправленные в кожаные ботинки с ободранными носами. — Нет, я наряжусь как на прием: надену кашемировый костюм, изящные туфельки, жемчужное ожерелье и все такое прочее. Так ты хочешь?

— Не вижу повода для сарказма, — обиделась Мораг. — Я просто имела в виду, что у него часто собираются его друзья из высшего общества с юга. Ты же не хочешь, чтобы они подумали, будто Струаны — всего лишь стадо необузданных баранов, не так ли?

Разозлившись на неожиданный выпад Мораг, она выпалила:

— Меня совершенно не интересует их мнение.

— Да, — пробормотала Мораг. — Ты такая же упрямая, как и твой покойный отец. Я была о тебе лучшего мнения.

Лачи хотел было подать ей пальто.

— Я подвезу тебя.

— Не беспокойся. Ты на ногах с самого раннего утра. И у тебя был тяжелый день. Я возьму джип. Мне он нравится больше.

Лесник слегка оживился то ли от того, что ему не придется ехать лишние пять миль в такое ненастье, то ли от того, что не станет свидетелем ссоры между его хозяйкой и Макалистером, в которой никто не сомневался. В любом случае Шоне были безразличны его соображения. Она решила сама вести машину, чтобы встретиться с соседом без свидетелей. Ей совершенно не хотелось, чтобы кто-то услышал нечто для нее нежелательное, что могло вырваться при их разговоре.

Дождь барабанил по брезентовой крыше джипа, вода заливала лобовое стекло, и она едва различала дорогу. Справа от нее морские волны с ревом разбивались о каменистый берег, окатывая брызгами машину.

Проезжая по рыбацкой деревне, девушка заметила, что главная улица пустынна, а ставни и двери домов плотно закрыты. В гавани только маленькая горсточка лодок подскакивала на волнах. В такие штормовые ночи, как эта, весь рыболовецкий флот Западного побережья укрывался в каком-нибудь порту от Скоури до Клайда, и если буря долго не утихала, торговцы рыбой из Глазго и Эдинбурга несли огромные убытки, так как там из-за наплыва рыбаков цена белой рыбы падала в эти дни до нескольких пенсов.

При подъеме на южный склон залива Шона прибавила газу. Дорога стала ровней, но ветер усилился.

Девушка внимательно всматривалась сквозь лобовое стекло. Ее лицо омрачилось и в глазах промелькнули сердитые искорки при воспоминании о последней поездке по этим местам.

В тот день ярко светило солнце и жизнь казалась прекрасной. Шона вышла из маленького сельского магазинчика, не обращая ни на кого внимания и листая страницы только что купленного журнала.

…Благодаря счастливой случайности и виртуозности водителя удалось вовремя остановить машину. Послышался страшный визг тормозов, в воздухе запахло горелой резиной, а ее сердце ушло в пятки от страха.

Он вышел из машины с потемневшим от злости лицом и грубо схватил ее за плечо.

— Какого черта ты развлекаешься на дороге? Неужели тебе никто не говорил?.. — И узнав ее, растерялся и сдвинул брови. — Шона? Шона Струан? Это ты?

Она судорожно вздохнула.

— Я… Простите, мистер Макалистер. Я очень виновата.

Его правильные, словно выточенные черты лица разгладились, светло-серые глаза стали большими и лукавыми, словно им не верилось в то, что они видят перед собой.

От возбуждения ее грудь резко поднималась и опускалась под легким платьем. Девушка вдруг почувствовала неловкость и смутилась, заметив, с каким восторгом и восхищением этот человек смотрит на нее.

Макалистер улыбнулся.

— В последний раз, когда мы с тобой встречались, ты была еще совсем малышкой.

Шона почувствовала, как ее щеки заливаются румянцем.

— Не совсем так. Мне было восемнадцать лет, я как раз в тот день уезжала в университет. Вероятно, вы были слишком заняты, чтобы заметить это. Я вспоминаю, что вы, кажется, тогда собирались жениться. Какая-то девица из Эдинбурга, я правильно говорю?

Она сама удивилась своим словам. Какую чушь я несу? Какое мне до него дело!

От изумления его глаза стали еще больше, но, быстро взяв себя в руки, он приветливо улыбнулся.

— Ты права. Так, одна вертихвостка. Очевидно, она решила, что здешняя жизнь не совсем соответствует ее испорченным вкусам, и. очень скоро стала скучать по театрам, ресторанам и танцулькам. Я искренне надеюсь, что временное пребывание среди ярких огней не отняло у тебя любви к нашей жизни?

— Учеба отнимала у меня все время и его катастрофически не хватало на театры и рестораны, — холодно ответила Шона. — И кроме того, я здесь родилась и выросла.