Дорис Смит - Семь сорок (В поисках счастья)

У низкой стены, с которой днем открывался вид на зеленое плато, ее страж остановился. Впереди, в долине, ведущей к Ратнази и Дублину, мерцали мириады огней.

— Вот там, — сказал он, указывая рукой, — совершенно прямая линия, видите? Это аэропорт.

Она отыскала огни и запомнила их расположение. Может, она сможет увидеть их и из Нокбега. Это утешало.

— Туда можно просто по-соседски забежать за чашкой сахара, — добавил спокойный голос Дугласа.

— Забавно. Я никогда по-настоящему не осознавала, что это так близко. — Ирландия всегда казалась очень далекой, совершенно неведомой страной.

— Камнем можно добросить, — прокомментировал Дуглас О'Малли. Потом с бесстрастным видом добавил: — Конечно, потому-то мы и потеряли остров Мэн. — Он рассказал, как великан Финн Ма Куул в один прекрасный день схватил ком земли, чтобы швырнуть в Англию, но тот не долетел и на полпути упал в море. — Если не верите, можете пойти и посмотреть на яму, которая осталась в том месте. Сейчас ее называют Лох Ней.

Он мгновение смотрел на нее. Его лицо все еще обесцвечивала всходившая луна, волосы упали на лоб, взгляд был спокойным, но добрым.

— Если это и не было так уж смешно, то все же и не было настолько плохо, как выглядело. Так бывает почти всегда. Я знаю, Джо, что вы сегодня расстроились, мне Ши рассказал. Жаль, что вы столкнулись с этим так быстро, но не слишком обращайте внимание. Вы не поверите, но как правило все утрясается.

Элис, приходящая служанка, прибыла следующим утром, и через десять минут после того, как Дуглас О'Малли их познакомил, Джоанна поняла, что это особа еще та. Когда зазвонил внутренний телефон, Элис заковыляла к входной двери.

— Разве она не различает звонки? — спросила Джоанна.

Дуглас хмыкнул:

— Конечно, различает. Это в знак протеста. Она не может устроить сидячую демонстрацию на Трафальгар Сквер, поэтому выражает его таким образом.

Джоанне стало любопытно, зачем же О'Малли держат Элис, и когда в тот же вечер автомобиль Дугласа обогнал ее на дороге и остановился, чтобы подвезти, она попробовала намеками это выяснить.

— Боже милостивый, да без Элис мы бы пропали! — с упреком воскликнул он. — Она готова умереть за мою мать. — Он испытующе посмотрел в лицо своей пассажирке. — Ну, и как все прошло?

В сущности, все прошло совершенно гладко. Элис работала не хуже, чем ругалась, а Джоанна была рада возможности с кем-то поговорить.

На следующий день Ши должен был с утра ехать в Каррикду, так что она встала пораньше, чтобы приготовить ему завтрак и проводить его. Стоя у машины на залитой солнцем дорожке, он поглядел на нее с обезоруживающей серьезностью.

— Джо, милая, я чрезвычайно признателен. Несколько недель назад этот дом… Да я поменялся бы местами с кем угодно. Теперь — я не знаю — внезапно это стало похоже на родной очаг.

Прежде чем она успела сообразить, что он собирается сделать, его рука скользнула по ярко-голубому полотну ее передника, лямкам юбки и свежей клетчатой блузке, и протянула ее к себе — на этот раз по-другому. Только что блеснувшая улыбка исчезла, смеющийся рот с ровными, очень белыми зубами сделался мягким и прижался к ее губам.

— Тот парень, о котором вы мне рассказывали, — тихо сказал он, оторвавшись от нее. — Не знаю, как его звали, но если бы я сейчас оказался там, где он, я бы уже разбивал свою тысячную арфу о голову Святого Петра!

Когда Джоанна подняла голову, желтая машина уже с ревом неслась по дорожке. Дуглас О'Малли спускался по железной лестнице. Он помахал ей рукой и вошел в дом.

День прошел без происшествий, и чтобы компенсировать ощущение пустоты из-за отсутствия Ши, она особенно постаралась с обедом — свиными отбивными, запеченными с ломтиками ананаса и поданными со сметаной. Дневная почта доставила ей первое письмо из дому. Мать с пониманием отнеслась ко всему рассказанному Джоанной о связанных со здоровьем проблемах семьи, но надеялась, что Джоанна не собирается из-за этого работать все лето. Начались дожди, и их волнует, что будет с урожаем. В конце она пошутила по поводу семи сорок, которые все еще держались рядом с домом. «Значит, секрет все еще существует, и я его не раскрыла!» Восклицательный знак Джоанна восприняла как упрек, и это усилило ее чувство вины за то, что она не сообщила фамилию своего хозяина и воспользовалась тем, что ее родители никогда не имели случая узнать домашний адрес Майлса.

Однако следующему дню, похоже, не суждено было обойтись без происшествий. Джоанна завтракала, когда в кухню вошел Дуглас О'Малли и сказал, что отцу завтрак не требуется.