Дорис Смит - Семь сорок (В поисках счастья)

— Приятное место Ярмут, — огорошил ее отец неожиданным замечанием. Несколько миль он был очень молчаливым спутником. — Совсем неплохо было бы тебе попробовать устроиться там.

Она уже почти забыла. Мать, сообщая ей о должности учителя, которая в конце месяца станет вакантной, сделала это с типичным для нее безразличием: «Просто я подумала, милая, что ты, наверное, захочешь продвинуться дальше в своей области».

— Если бы ты обзавелась небольшой машиной, то смогла бы жить дома, — продолжал отец. — Мне всегда очень нравился Ярмут. И тебе тоже, раньше, — подчеркнуто добавил он.

— Мне и теперь он очень нравится, — правдиво ответила она; если хоть сколько-нибудь любишь жизнь, то невольно испытаешь притяжение этого оживленного, веселого города. — Но я не думаю, чтобы они захотели взять меня меньше, чем на год. — Это было проверочное заявление, хотя и ужасно нечестное. Весной ей исполнится двадцать один.

Молчание отца показало, что он воспринял подтекст, словно холодный душ. Он не выносил неприятностей, не желая ни создавать их, ни сталкиваться с ними, и избегать их ему удавалось достаточно успешно.

Она пылко произнесла:

— Папа, прости меня, но ты понимаешь, что я собираюсь выйти замуж за Майлса?

Он посмотрел на нее. У него были добрые серьезные глаза, синие, как кобальт, как английское небо.

— Ну, надо отдать тебе должное, ты этого и не скрывала и имеешь право решать сама. Я признаю это. Но вот что я еще скажу тебе. — Он заметил, как внезапно изменилось выражение ее лица. — Держись, радость моя, совсем ни к чему так на меня смотреть. Я доволен тобой. Наверное, я не очень хорошо умею произносить речи, но знаю, что три недели назад ты была очень плохого мнения обо мне и все же согласилась с тем, что я говорил. Другая девушка могла уехать и сотворить какую-нибудь глупость, о которой потом жалела бы всю жизнь.

О нет , подумала Джоанна, пожалуйста, только не это …

— Если бы я сотворила ее с Майлсом, — пробормотала она, — то не пожалела бы.

На этот раз, к счастью, синие глаза остались прикованными к потоку автомобилей, направлявшихся на рынок.

— А Майлс? — небрежно осведомился их обладатель. Джоанна онемела от изумления. — Знаешь, здесь требуются двое, — заметил отец. — И этого должно хватить на всю жизнь.

К ней вернулся дар речи.

— Да, папа, знаю.

— Тогда начни как следует, радость моя. Это только разумно. Мы с твоей матерью были помолвлены почти два года.

— Это я тоже знаю, папа, — с нежностью сказала она. — И это ничего не изменило. Вы ведь тоже были уверены с самого начала.

Его резковатое чисто английское лицо вдруг расплылось в улыбке.

— Ладно, Джо, тут ты меня поймала. Если вы знаете друг друга такими, какие вы есть на самом деле, без всяких прикрас, и все еще хотите провести всю оставшуюся жизнь вместе, меня это вполне устраивает. И когда придет время… — он явно не собирался сдаваться полностью, — ты, может быть, подумаешь о том, чтобы обвенчаться вон там. — Он безмятежно мотнул головой в сторону южного фасада церкви Святого Николаса.

— Почему именно там? — спросила она, не сводя глаз с остроконечной башни и трансепта [1] Трансепт — поперечный неф готического собора. , в витражном окне которого были изображены птицы и лодки.

— Просто подумал, что тебе это могло бы понравиться, — ворчливо ответил он. — Именно здесь мы с твоей матерью хотели пожениться. К несчастью, Гитлер нам помешал.

— Не знаю, папа. Я подумаю. В конце концов, у вас с мамой все сложилось хорошо. — Как раз в это время над церковной площадью прозвучали двадцать три ноты из баховской мессы си-минор. Было без четверти три. Отец быстро свернул на Конж, и через две минуты автомобиль въехал на насыпь, мягко прогрохотал по мосту и остановился.

— Э, не собираешься ли ты остаться у Сью насовсем, — пошутил отец, поднимая чемоданы. Сердце ее пропустило удар и замерло, а он продолжал: — Хотя, наверное, мне бы уже следовало привыкнуть. Твоя мать тоже упаковывает целый сундук каждый раз, когда отправляется отдыхать.

И ей самой тоже уже следовало бы знать, подумала Джоанна с болезненной улыбкой. Он был последним человеком, способным что-то заподозрить или бросить вызов. Он считал само собой разумеющимся, что она говорит правду.

Последний неспешный вопрос у поезда:

— Кстати, а где сейчас Майлс?

— О! — Она опять глупо вздрогнула. — Дома. — В данный момент это было правдой. Майлс был в Дублине и будет там до вечера. Его самолет отправляется в семь.