Дорис Смит - Семь сорок (В поисках счастья)

— О да. — Теперь он ее припомнил. — Я видел вас там, верно? Вам понравился наш твид.

— Очень.

Его глаза снова сощурились, и голова вопросительно склонилась набок.

— Какое совпадение, верно? Наша встреча в Лондоне, и теперь здесь.

«Вырубленный из одного куска» — это еще ведь означает, что Дуглас О'Малли далеко не глуп, с беспокойством подумала она. Что таилось за этим крупным спокойным лицом? Она снова перевела дух.

— Не совсем. Выставка побудила меня приехать в Дублин, чтобы заняться изучением твида, а потом я прочла ваше объявление. Я прочла его случайно, но приехала, потому что в нем было сказано «срочно требуется», и я решила помочь.

— Но почему?

— На выставке все говорили о вашем брате, — просто сказала Джоанна. — И вашей матери. Я огорчилась за вас.

Серые глаза на другой стороне стола встретились взглядом с ее темными глазами.

— Очень мило с вашей стороны, — мягко произнес их владелец. — Спасибо. Жаль, об этом не подумал тот, кому бы полагалось так поступить, — не совсем тактично добавил он. — Мать все время спрашивает — она беспокоится, что отец остался предоставлен сам себе. Ши и я не можем все время быть здесь, так что это изрядная проблема. Мать, конечно, сейчас находится в частной клинике. Мы все видели, что к этому идет, смерть брата была для нее страшным ударом, но она держалась, по крайней мере при нас. И конечно, — медленно продолжал он, — раньше или позже такое горе становится хроническим. Если не дать ему выхода, оно вгрызается внутрь.

— О да! — Никто не знал этого лучше ее самой. Даже простая механика планирования путешествия в Дублин и то, что она сделала до сих пор, и те помогли. Возникла отдушина, скорее эгоистичная, чем жертвенная, но все же отдушина. И теперь, к собственному удивлению, она продолжала: — Но иногда сидеть и плакать тоже не выход. Такое случилось с… моей подругой. Она не могла говорить об этом, ей просто необходимо было действовать.

Еще одна странная пауза, короткая, но многозначительная. Глаза Дугласа О'Малли снова были прикованы к ее лицу, спокойно, но так испытующе, что она почувствовала себя совсем как одна из его подопечных.

— Да, конечно, вы правы, — согласился он. — Только в случае моей матери — она пыталась делать сразу тысячу дел. И конечно же, природа взяла свое. Теперь скажите мне, — тон его слегка изменился, — что вам известно о ведении хозяйства?

Ее охватило немыслимое изумление, от которого перехватило дыхание. Он передумал. Он собирался дать ей шанс. Что-то изменило его отношение. Что? Она никогда не узнает, и это не имело значения. Она радостно пустилась объяснять. Много. Совершенно честно, много. В Дайкс Линн всегда считалось само собой разумеющимся, что у матери должно оставаться как можно больше времени для ее картин. Джоанна готовила еду с десяти лет. И не просто бутерброды, поспешно подчеркнула она; на ферме всегда готовят основательно, и очень часто появляются дополнительные едоки.

Он слушал, задумчиво потирая щеку.

— Понятно, — сказал он, когда она закончила. — Теперь еще одно, мисс Дайкс. Как я уже упомянул, мой отец болен артритом и последнее время не работает. В вирусной форме, к сожалению, и он очень мучается. От этого он бывает раздражительным и нетерпеливым. В идеале тот, кого я возьму, должен также иметь опыт обращения с больными.

— У меня есть опыт, — с надеждой сообщила Джоанна. — Мой дедушка жил у нас год перед тем, как умер, и его словарный запас был самый обширный в графстве. Особенно когда дело шло к дождю!

Нечто в улыбке Дугласа О'Малли заставило ее почувствовать себя гораздо моложе двадцати лет, и снова — чем-то вроде котенка или щенка. Затем улыбка исчезла, и он сидел, глядя на нее и с отсутствующим видом подергивая правой рукой мочку уха.

— Не знаю, — наконец сказал он. — Простите. Просто не знаю.

Сказано спокойно, как и все остальное. Неужели он никогда не повышает голоса, подумала она, и вдруг раздался грохот. Чьи-то кулаки отбивали яростную дробь по двери. Ручка повернулась, дверь приоткрылась на несколько дюймов, голос спросил:

— Есть поблизости мои враги или можно входить без опаски? — И круглое смуглое лицо в обрамлении черных волос осторожно заглянуло в комнату.

В следующее мгновение рот открылся возгласом изумления, и стройная фигура Ши в свитере, слаксах и парусиновых туфлях, с рюкзаком через плечо, оказалось в комнате:

— Джо! Не может быть! Это и вправду вы? — Рюкзак упал с его плеча, и руки обхватили ее в теплом мальчишеском объятии. — Настоящая . Молодец Энтони! — пылко произнес он.