Мишель Селмер - Самый первый раз

Пейдж тут же отпустила его руку, встав на землю, однако, идя по гравию на своих трехдюймовых каблуках, поняла, насколько неподходяще была одета. В этот бар ходили явно не обладатели дизайнерских костюмов.

— Вы, кажется, нервничаете? — спросил Брэндон, подходя к двери.

— По-моему, я не так одета.

— Поверьте мне, там никому нет до этого дела.

Он взялся за дверную ручку, и Пейдж вздрогнула: образ из прошлого встал перед глазами. Зал, полный дыма и кислого запаха старого алкоголя и безысходности; музыка, орущая так, что невозможно было думать, не то что разговаривать — впрочем, сюда приходили не за этим; парочки, топчущие танцпол и обжимающиеся в углах, занимающиеся черт знает чем. Когда Брэндон открыл дверь, Пейдж сжалась, невольно ожидая увидеть свою мать, ссутулившуюся у барной стойки, сжимая в руке стакан дешевого виски. Однако внутри все оказалось совсем не так. Интерьер не блистал роскошью, но зал был чистый и уютный, играла негромкая музыка и вкусно пахло жареным мясом и острым соусом. Несколько человек смотрели на огромный плазменный экран, но большинство столиков были свободны.

— Туда.

Пейдж чуть не подпрыгнула, когда Брэндон положил руку ей на талию и повел к столику рядом с танцполом.

Ему обязательно вести себя так бесцеремонно? Это было непрофессионально… Хотя выпивать с клиентом — тоже. Впрочем, ей казалось, что она довольно ясно сказала, что не хочет слишком сильно сокращать дистанцию, и, кажется, не дала ему повода надеяться на более близкое знакомство.

Они сели за столик друг напротив друга. Подошла официантка, немолодая женщина с приятным лицом; яркая надпись на ее фартуке хвастливо заявляла, что лучше ребрышек, чем у Билли, не найти в этой части света.

— Привет, Брэндон, — игриво произнесла она. — Тебе как обычно?

— Так точно, мэм.

Она повернулась к Пейдж, немного удивленно глядя на ее деловой костюм:

— А твоей подружке?

Пейдж едва не сказала, что они вовсе не друзья, но потом подумала, что официантке это не интересно.

— Бокал шардоне, пожалуйста.

— Домашнее сойдет?

— Да.

— Сию минуту.

Когда она ушла, Пейдж сказала:

— Вы часто здесь бываете, если тут уже знают ваши предпочтения.

Брэндон пожал плечами:

— Захожу сюда через день. Я же говорил, мне бывает одиноко.

— Где именно вы работаете?

— Ранчо Коппер-Ран, совсем рядом с Уайлд-Ридж.

— Никогда не слышала.

— В двух часах к северо-востоку отсюда, в горах Сан-Бернардино. Местечко — как на картинке.

— Значит, вы тратите четыре часа на дорогу, приезжая на встречу со своим куратором?

— Мы встречаемся дважды в неделю, по четвергам и воскресеньям в библиотеке. В четверг я заселяюсь в отель, а в воскресенье утром, после уроков, еду домой.

— И ваш начальник не возражает?

— Он хороший человек.

— Как давно вы работаете на него?

— Восемь лет.

— Никогда не хотели заняться чем-то другим?

— Например?

— Ну, не знаю… Вернуться в школу?

— Зачем? Мне нравится то, чем я занимаюсь.

Неужели ему не хотелось поработать над собой? У него был такой потенциал! Он мог бы подняться куда выше, чем работник на ранчо.

Официантка вернулась с вином для Пейдж и пивом для Брэндона.

— Принести меню?

— Нет, спасибо, — ответила Пейдж.

— Уверены? — спросил Брэндон. — Ужин за мой счет.

Но они пришли сюда только выпить, а не ужинать!

— Я правда не могу.

— Зовите, если передумаете, — сказала официантка.

— Спасибо, Билли! — крикнул ей вслед Брэндон.

— Билли? — переспросила Пейдж. — Как на вывеске?

— Да. Они с мужем открыли это заведение тридцать лет назад. У них три дочери и двое сыновей. Старший сын, Дейв, работает здесь поваром, младшая дочь, Кристин, — барменом. Муж Билли, Эрл, умер от инфаркта два года назад.

— Откуда вы все это знаете?

— Люблю разговаривать с людьми. — Он сделал глоток пива и спросил: — А вы откуда?

— Я выросла в Шухилле, Невада.

Вино оказалось на удивление вкусным. Обычно домашнее вино качеством не отличалось.

— Никогда не слышал.

— Это крошечный городок на границе с Аризоной. Один из тех, где все всех знают.

В том числе ее мать.

— Ваша семья все еще там?

— Дальние родственники, которых я сто лет не видела. Братьев и сестер нет, родители умерли.

— Мне очень жаль это слышать. Давно?

— Отец — когда мне было семь, мать — когда я училась в колледже.

— Как это случилось?

Он определенно задавал слишком много вопросов; она не привыкла так откровенничать с клиентами, обычно это делали они, но она не хотела быть грубой.