Маргарет Роум - Райская птичка

Прямо перед Линетт стоял, насмешливо глядя на нее пронзительными синими глазами, и протягивал руку мужчина, которого она весь вечер пыталась забыть.

Луис Эстевас! Le Pirat!

Линетт застыла на месте, а синие глаза продолжали сверлить ее взглядом, посылая сигналы, которые, будучи совершенно сконфуженной, она не могла истолковать. Девушка онемела от ужаса, разум ее отказывался признавать, что такое вообще могло случиться… Но ведь случилось! Фамилия Вивьен промелькнула в ее голове — Шатрель, не Эстевас! Как тогда она могла оказаться сестрой зловещего маркиза? Если бы у Линетт было хоть малейшее подозрение, что ее подруга просто немного знает этого человека, она тут же сбежала бы в ночь и скорее смирилась бы с тем, что больше никогда не сможет возобновить дружбу с Вивьен, чем отважилась бы на встречу с Пиратом!

Но ситуация тут же прояснилась, когда Линетт, словно издалека, услышала, как Вивьен продолжила представление:

— Линетт, это мой сводный брат Луис. Луис Эстевас, маркиз де Парадиз, если уж быть точной. — И обратилась к нему: — Луис, я рада познакомить тебя с моей лучшей подругой, Линетт Саутерн, из Англии.

Совершенно оцепеневшая, Линетт вдруг заметила, какой у него жестокий рот. Хорошей формы, с пухлой нижней губой, что выдает страстную натуру… Но способен ли он на нежность? Она так не думала.

Маркиз поднял руку девушки к своим губам. Линетт отдернула руку прежде, чем трепет, вызванный этим прикосновением, передался ему, и Луис усмехнулся, намекая, что прекрасно понимает, как столь недолгая близость к нему подействовала на нее. Линетт была охвачена волной странных чувств, ничего подобного она раньше не испытывала. Даже произнося традиционное приветствие, маркиз ласкал взглядом ее стройное тело, небрежно оценивая, и сквозь густые черные ресницы посылал дерзкий вызов, адресованный ей одной. Линетт догадалась, что он решил поэкспериментировать с ее эмоциями, подразнить, прикрываясь имиджем учтивого аристократа, радушно приветствующего подругу своей сестры и принимающего ее под опеку своего авторитета. Она испугалась еще больше, когда обнаружила, что он непоколебимо уверен в своем шарме и отлично знает, какое впечатление произвел на нее. Еще бы! У него было множество благоприятных возможностей применить свой магнетизм на практике, и вот теперь он не преминул воспользоваться еще одной, чтобы наказать строптивицу, осмелившуюся так пренебрежительно говорить о нем несколько часов назад. Казалось, это было состязание: его провокационное коварство против ее жалкого барьера равнодушия.

Девушка вскинула подбородок, решив противостоять атаке, и подарила маркизу холодный пристальный взгляд. Луис, улыбаясь, выдержал его, и длинные ресницы девушки опустились на разгоряченные скулы, чтобы спрятать страх, который бдительный Пират мог увидеть в ее глазах. И вновь она услышала его тихий смех и негодующе взмахнула ресницами, но только еще больше испугалась, обнаружив его красивое смуглое лицо пугающе близко, когда Луис, наклонившись к ней, прошептал:

— Не бойтесь, мадемуазель, я никогда не провожу порки после захода солнца, так что вы сейчас в полной безопасности, по крайней мере до утра!

Голос, приятный, с едва различимым акцентом, ударил по нервам, а слова подтвердили, что ее гибельная ремарка была им услышана. Линетт в поисках поддержки повернулась к Вивьен, но подруга уже углубились в общение с женихом, забыв обо всем на свете. Только Клаудия пристально наблюдала за Луисом — ждала с едва скрываемым нетерпением, когда же его внимание вернется к ее персоне.

— Дорогой! — не выдержала она и, надув губки, потребовала: — Иди же и сядь рядом со мной!

Луис Эстевас мгновенно превратился в галантного кавалера, отодвинул стул для Линетт, затем с легким поклоном покинул ее и сел рядом с Клаудией. Остаток вечера он был во всем истинным маркизом. Линетт танцевала дважды с Жаком и, к счастью, только раз с Луисом. Впрочем, и одного раза хватило — к тому времени, как танец закончился, она чувствовала себя так, будто побывала в штормовом море на утлой лодчонке из папиросной бумаги.

Линетт с облегчением перевела дух, когда Луис привел ее назад к Вивьен и Жаку, а потом, извинившись за себя и за Клаудию, отправился приветствовать с ней каких-то их общих друзей, которые только что пришли в клуб.

— Ну, chйrie, что ты думаешь о моем брате? — пылко спросила ее Вивьен. — Правда красавец?

Линетт вспыхнула и попыталась найти слова, которые не выдали бы ее чувств, но Жак избавил ее от неловкости: