Маргарет Роум - Райская птичка

— Да, — говорил мистер Саутерн Луису, — вы можете поблагодарить меня и Мерли за то, что мы привели Линетт, этого постреленка, в божеский вид! Год назад вы бы и не взглянули на нее, потому что она была не способна играть роль хозяйки даже в моем доме! — Он сделал паузу, достаточно долгую, чтобы просмаковать превосходное вино, и продолжил: — Знаете, моя дочурка была такой застенчивой и… как бы это сказать… несветской, совсем не от мира сего! Убегала со своими собаками из дому и часами бродила по холмам, предпочитая это развлечение обществу мужчин, которых я приглашал к ужину. Они вселяли в нее ужас, видите ли! Абсолютное отсутствие хитрости и совершенная наивность…

— В самом деле? — Синие глаза маркиза были, как всегда, непостижимыми.

— Не извольте сомневаться! — победоносно закивал Эдгар Саутерн. — А потом я уговорил Мерли взять шефство над моей девочкой. Идея заключалась в том, что мисс Сэттон должна была ввести Линетт в круг своих богатых друзей и обучить ее светским манерам во время кругосветного путешествия. Признаться, — Эдгар нахмурился и взглянул на дочь с сомнением, ясно читавшимся в его глазах, — не могу сказать, что вижу в ней много перемен к лучшему… Но полагаю, мне не на что жаловаться, раз она сумела заинтересовать такого мужчину, как вы!

Луис наклонил голову, и Линетт вздрогнула, как будто ее ударили. Она старалась не смотреть на маркиза, чувствуя, что если она это сделает, то увидит на его лице то же выражение, что и у Клаудии, — насмешливое презрение. Приняв наконец твердое решение сбежать с Винсом, девушка пробормотала что-то бессвязное и с пунцовым лицом бросилась вон из-за стола.

Добравшись до своей комнаты, Линетт упала ничком на кровать и дала волю слезам, которые сдерживала весь день. Душераздирающие рыдания заглушили стук в дверь, и, только услышав голос графини, зовущей ее по имени, она сдержала очередной всхлип и попыталась успокоиться.

— Минутку! — крикнула Линетт, поспешно вытирая льющиеся по щекам слезы, потом сделала глубокий вздох, повернула ключ в замке и открыла дверь.

— Линетт, бедное мое дитя! — воскликнула старая леди и заключила девушку в свои объятия.

Глаза Линетт вновь наполнились слезами, и хотя она отчаянно сдерживалась, не смогла помешать им хлынуть водопадом по еще мокрым щекам. Графиня произносила какие-то слова утешения, нежно обнимая ее и ведя к кровати, потом усадила и, гладя худенькие, сотрясающиеся в рыданиях плечи, попыталась ободрить бедняжку:

— Не стесняйся, милая, пусть слезы вытекут без остатка, тогда тебе станет легче.

Бурные рыдания наконец затихли, и, когда девушка немного успокоилась, старая женщина ласково спросила:

— Ты расскажешь мне о своей печали?

Линетт очень хотелось довериться полной сочувствия графине, но она знала, что не может свалить всю тяжесть собственного горя на ее плечи. Чтобы старушка все поняла, ей, Линетт, придется рассказать о том времени, что они с Луисом провели вместе на острове. А ведь она дала маркизу слово, что никогда никому не обмолвится об этом инциденте. Она не сможет нанести рану этой женщине, очернив ее родного внука. Линетт только покачала головой, и графиня поняла. Пригладив взъерошенные завитки золотистых волос девушки, она тихо сказала:

— Это Луис причинил тебе такую боль, да, детка?

Линетт вновь покачала головой, не в состоянии говорить, но предательские слезы обиды опять заполнили ее глаза и ответили за нее.

— Возможно, это поможет тебе кое в чем разобраться и простить моего внука, — задумчиво начала графиня, — если я объясню тебе, что движет его поступками.

Линетт уже пришла в себя и внимательно слушала.

— Он сильно обозлился на тебя за то, что ты ушла со своим другом, месье Чемберсом, вчера вечером, — не спросила, а заявила графиня.

— Но я только хотела прогуляться…

Старая леди успокаивающе похлопала девушку по руке:

— Не надо оправдываться, милая, я отлично понимаю, что ты не виновата. Я просто пытаюсь объяснить, почему Луис был так зол… Видишь ли, его отец и мать так любили друг друга, что для ребенка в их сердцах просто не осталось места. Луис был слишком мал тогда, чтоб понять родителей. Муж моей дочери хотел, чтобы все ее внимание, без остатка, каждый час, каждую минуту, принадлежало только ему, он даже в родном сыне видел соперника. Моя Жанна как могла пыталась разделить свою любовь так, чтобы им обоим досталось поровну, но отец Луиса был слишком страстным мужчиной, он любил слишком сильно, и мальчик оказался в стороне. А когда мать Луиса умерла, отец обезумел от горя. Я думала, эта трагедия сблизит их, но Луис так и не смог заполнить брешь в жизни отца.