— Хорошо, я останусь здесь, но только потому, что ты настаиваешь. Господь свидетель, если мое присутствие может хоть чем-то скрасить твою здешнюю жизнь, готов служить тебе преданным рыцарем, Флер.
Растроганная, Флер чуть не заплакала.
— Прости меня, если я тебя обидел.
— Я всегда буду дорожить нашей дружбой, Луи, и давай не будем ее терять, хорошо?..
В тот день Флер было трудно выбрать наряд к обеду — столько с утра было эмоциональных событий, взбудораживших ее, поэтому она решила, что к ее теперешнему настроению лучше всего надеть нейтральное, спокойного серого цвета платье с тоненьким белым воротничком.
Легкий шифон взлетал от малейшего ее движения и мягко опадал вокруг бедер. Флер расчесала волосы, но решила не убирать их, оставив свободно лежать на плечах.
Где-то внизу, под окнами, послышались звуки необычного оживления. Дважды стукнула дверца машины, в прихожей раздались голоса, потом зазвучали шаги на лестнице — энергичные, быстрые, выдававшие нетерпение идущего… Шаги замерли перед ее дверью. Сердце Флер вдруг забилось, во рту пересохло. У нее было одно желание: чтобы человек, который стоял в коридоре, вошел поскорее, не важно, с какой новостью — с хорошей или плохой.
Сквозняк, из открывающейся двери, всколыхнул ее платье, и на миг она предстала словно фея в облаке тумана. Флер замерла, увидев на пороге высокую фигуру Алена. Она смотрела, как он идет к ней, его глаза по-прежнему скрывались за черными очками, но взгляд был неожиданно пристальным. Вдруг, смутившись непонятно отчего, Флер ужасно покраснела и, когда Ален остановился совсем близко от нее, услышала, как кровь стучит в ее висках.
— Ален, — волнуясь, начала она, прерывая напряженное молчание. — Ты… вернулся?..
— Здравствуй, Флер. — Несмотря на легкую бледность, Ален излучал ощутимую жизненную силу, которой прежде не было. — Ты рада меня видеть?
С его стороны было жестоко задавать такой вопрос. Конечно, он был счастлив и не скрывал этого, но зачем надо было тыкать своим торжеством ей в лицо? Селестин, наверное, внизу, дожидается, когда можно будет обсудить вопрос расставания Алена с нелюбимой женой, стоящей им поперек дороги. Флер гордо вздернула подбородок. Ален не понимал, что ей известно, где и с кем он провел это долгое время; пришел момент все прояснить.
— Ну, как там, в Париже? — холодным, как осенний дождь, голосом спросила она.
— В Париже? — переспросил он, не смущенный, а бесконечно удивленный.
— Я же знаю, что ты был с Селестин в Париже! Не пытайся отрицать, Ален. Ты как-то однажды сказал, что ждешь от меня только правды. Разве не могу и я ожидать того же от тебя?..
Его изумление было совершенно искренним. Флер стало не по себе от пронзительного взгляда его, ничего не видящих, глаз. Она отстранилась, но Ален взял ее за руку.
— А ты, оказывается, любишь принимать поспешные решения, а, Флер? — с опасной мягкостью заговорил Ален. — Я не был в Париже. Не встречался и с Селестин с того самого дня, как она уехала из замка!
— Прости, — прошептала Флер, чувствуя, как сердце готово выпрыгнуть из ее груди. — Может быть, я и приняла поспешное решение, но какое это имеет значение? Я же знаю, что ты любишь ее… Я видела Селестин у тебя в комнате… слышала твои собственные слова: «О, любовь моя, как же я мечтал тебя обнять»…
Она всхлипнула, замолчала и отвернулась.
— Поэтому на следующее утро ты немедленно и сбежала, — сказал Ален так нежно, что слезы хлынули из глаз Флер потоком. Он отошел к окну и сел на диван, приглашая ее за собой. — Садись рядом.
Диван был достаточно широкий, и Флер хотела сесть в противоположном углу, но Ален поймал ее за руку и притянул к себе.
— Если ты так уверена, что я люблю Селестин, мне кажется, я должен поделиться с тобой секретом, который известен только ей и мне. — Ален говорил совершенно спокойно, но давалось ему это очень нелегко. — Это из-за Селестин я ослеп. Подожди, не перебивай, иначе я не смогу продолжать.
После мучительной паузы, Ален заговорил снова:
— Мы были помолвлены и собирались пожениться — это было так естественно для молодых людей, которые росли вместе, да и наши родственники и друзья давно ждали нашей свадьбы. Сначала я не обращал внимания на ее вечные капризы — она была единственным ребенком, очень избалованным, ее слово в семье было законом. Но я не из тех, кто готов забросить работу, дело, ради пустого времяпрепровождения и вечеринок. Они меня угнетали, выбивали из колеи, и я постепенно пришел к выводу, что мы совершенно разные люди, нашу помолвку, пока не поздно, лучше разорвать… — Ален замолчал, будто набираясь сил перед тем, как продолжить. — Это случилось в тот день, когда я сказал ей о своем решении. Мы вдвоем сидели в лаборатории. Я закончил дневную работу и промывал колбы, которыми пользовался. Наверное, я и сам отчасти виноват — надо было сразу перелить кислоту из специального сосуда, а я не знал еще, куда лучше перелить, и держал склянку в руках. Селестин мое решение расстаться, привело в бешенство. Она запустила в меня чем-то, склянка разлетелась в куски, а кислота выплеснулась прямо мне в глаза.
Читать дальше