Хорошо смотрится, особенно здесь, при известном женском дефиците. Не забывай, однако, что она наш руководитель.
— Днем руководитель, а ночью баба, — сказал Шурка, сладко потягиваясь. — Вот гляжу я на нее и думаю, какое добро пропадает. У меня бес в штанах проснулся…
— Ну и что ты предлагаешь? — спросил я.
— Что я предлагаю? — раздумчиво сказал Шурка. — А я ничего не предлагаю. Я просто констатирую очевидный факт. Имеем у себя живую, приятную с виду бабью плоть. Изголодались, как собаки, и не пользуемся ею. Вот что обидно. Это, конечно, не по-хозяйски. Подлянка, например, предлагает спать с ней по очереди. По-хорошему договориться, ну и…
— Ничего не выйдет, — сказал я чуть торопливей, чем надо бы… — Он же чокнутый, этот Подлянка. Она не из таких…
— Я тоже так думаю, — сказал Шурка. — Значит кто-то из нас двоих. Я или ты. Следи за ходом моих рассуждений. Если мы так решим — другие не сунутся. Пусть будет хоть один из нас. Это будет разумно. Согласен?
— Согласен.
— Поканаемся. У кого длинная спичка — тому бригадирша. У кого короткая — тот с носом.
— Давай завтра, — предложил я. — Сейчас ничего не видно.
— Ничтяк, — сказал Шурка. — Спичку мы увидим. Открой палатку.
Он достал коробок спичек, вынул две спички, отломил у одной половину, показал мне «Видишь»? Все без обмана. Тащи любую. Будет, как договорились.
В его зажатых пальцах торчало два одинаковых кончика. Я потянул за один кончик и вытащил длинную спичку. Мне повезло. Шурка в сердцах выругался, повернулся ко мне спиной и больше не проронил ни слова. Честно говоря, все совершилось так быстро, что я не успел даже подумать над тем — соглашаться ли мне на спичках разыгрывать Валю. Скорей всего я согласился просто по инерции, машинально. И только теперь, когда все кончилось, осознал, что же произошло. Слава богу, это был не худший вариант и для самой Вали. Я лежал на спине и беззвучно смеялся. Во-первых, над досадой и злостью Шурки. Очень ему хотелось вытащить длинную спичку — он аж чуть не заплакал от досады. Во-вторых, над собой — это же надо, как мне повезло. Выиграл на спор свою бывшую одноклассницу, по которой когда-то с ума сходил. Хотя в душе считал себя несравнимо выше ее Зато теперь мы поменялись ролями. Теперь она выше меня на целую голову, а может быть даже и на две.
Я испытывал как бы двойственное чувство. И радость от того, что выиграл ее, что теперь она мой трофей, и я по праву победителя могу взять ее под свою защиту. С другой стороны она мой законный выигрыш, и я имею право получить его. К этому я отнесся вполне серьезно. Мне повезло. И то, что когда-то мы сидели за одной партой ничего не меняло. Она стала моей по праву удачи. Это-то и было смешно. И теперь мне оставалось лишь умело воспользоваться своим трофеем. Сейчас она выступала совсем в другом, новом качестве. Я лежал в полной темноте, полог палатки был опущен из-за мошкары, улыбался в темноту и думал над тем, как я это сделаю. Остальные не помеха. Договор дороже денег. А ведь могли решить иначе — или все или никто. И мне пришлось бы подчиниться, у леса свои законы — он не знает ни жалости, ни снисхождения.
Мы с ней стали совсем другими, убеждал я себя. И отношения у нас теперь другие. Так что же ломать голову и припутывать к сегодняшнему то, что было когда-то. Нужно выбрать удобный момент, чтобы все было наверняка. Ну, немножко поухаживать, конечно, не без этого. Так же, как я, допустим, красиво у х а жив ал за девицами из кафе. «Сигареты, коньяк, кофе? Или шампанское?» «И то, и другое?» Сделка состоялась.
Здесь, правда, не совсем тот случай. Но разве в конечном счете все замки не открываются ключами? К ней тоже надо подобрать подходящий ключик. Прежде всего проведу разведку боем, решил я.
Долго ждать удобного момента не пришлось. Через день Валя сама позвала меня с собой на промер. Держалась она со всеми ровно. Голоса никогда не повышала, никого не принуждала что-то сделать. Да это было бы и не к чему. Попросит и все. Обращалась ко всем по фамилии. Ко мне тоже.
— Силантьев, пойдешь сегодня со мной на промер, — сказала она. — Возьми инструменты.
— Есть взять инструменты, — бодро отозвался я. Шурка, сволочь, подмигнул мне, давай, мол, действуй. Лицо, правда, у него было злое.
Мы с Валей двинулись в лес. Остальные остались на участке с буссолью. Вначале шли молча по едва заметной тропинке, бегущей по пружинившему, словно надувной матрас, мху, то по твердой кочкастой земле, там и сям прорезанной неподвижными змеями корней, а то и просто по склизкой, затянутой плесенью земле.
Читать дальше