Елена Богатырева - Танец втроем (Фиса)

Марго часто показывала Фисе на Ветку в такие моменты и шепотом говорила:

— Ты только на нее посмотри! Какая разница, что она потом нарисует! Это ведь уже не важно, правда? Вот настоящая картина!

И Фиса со смешком соглашалась. А ведь Марго говорила не шутя, а со слезой в голосе. Она сама рисовала профессионально, раз в сто лучше Ветки, но никогда об этом никому не рассказывала. Только года через два я случайно увидела ее рисунки. Марго всегда была такая.

И вот, когда все мы расползлись из комнаты, а Ветка забегала свою творческую стометровку, в неприкрытую дверь заглянул молодой человек. Он увидел холст, краски, заглянул потом на кухню и быстро оценил обстановку. Во время очередного демарша Ветка вдруг обнаружила рядом со своей дверью маленький раскладной столик, за столиком — улыбающегося молодого человека, а на столике — большую, написанную фломастером табличку: «Промыв кисточек!». Ветку это заинтересовало.

На столике стояли две баночки с водой и тем, что так сильно пахнет, а внизу — ведерко. Она секунду подумала, что за новости такие, но в нашем коридоре и не такое случалось, поэтому она протянула молодому человеку кисть. Он профессионально обработал ее и сказал:

— Вот и бегать не придется…

Когда разомлевшая от домашних пирогов Фиса вернулась от тетушки, в комнате у холста стояла Ветка, и какой-то молодой человек показывал ей, как смешивать краски.

— Фиса, знакомься, это Оз.

Фиса молча кивнула и в этот момент отчетливо вспомнила и паука, и случайного попутчика «в школу». Но было поздно. Не отвертеться. Оз стоял посреди комнаты и смотрел на Фису. Она, кажется, тогда уже поняла, что отделаться от него будет не так-то просто. Оз вошел в дом, Оз стоял и помогал Ветке.

Может быть, был еще шанс что-то исправить, как-то потихоньку выпроводить Оза из нашего дома. Но тут нежданно-негаданно за дверью раздался крик. Это я кричала на Марго, вернувшуюся из магазина.

Сначала я увидела ее из Машкиного окна. Марго шла, не разбирая дороги, и читала свой любимый журнал «Экран», который несла в правой руке. Левой рукой она доедала не менее любимое мороженое. Я сначала спокойненько отошла от окна, но потом, опомнившись, сообразила: у нас ведь рубль оставался. И, подскочив к окну, глазам своим не поверила. Нет, сетки с картошкой в руках Марго не наблюдалось. Совсем. Только журнал и мороженое! Внутри у меня закипело негодование, а желудок тут же взвыл, как голодный щенок. Я вышла в коридор и стала ждать, когда же она поднимется на четвертый этаж.

Ждать пришлось долго. Марго останавливалась на пролетах, пытаясь спасти таящее мороженое и дочитать про любимого Янковского. Когда она подошла к комнате и подняла глаза, они были затуманены чем-то похожим на счастье. Она некоторое время близоруко всматривалась в мое лицо, а потом начала тихо оседать по стенке. В голове у нее, очевидно, начало проясняться, а глаза раскрывались все шире и шире.

— Как же это я… — бормотала Марго, — я ведь… ой, точно! Я ведь совершенно забыла…

И тут я зарычала на нее. Что-то типа: «Да-как-же-так!» И на мой крик выскочили Фиса, Ветка и Оз. Они втащили нас с Марго в комнату, и та принялась слабеющим голосом объяснять, что случилось. Проголодавшаяся после активных занятий творчеством Ветка ничего не могла понять, а когда поняла, не могла поверить. И все спрашивала:

— Хорошо, а есть-то мы сегодня что-нибудь будем?

Тогда Марго начинала объяснять все сначала.

Фиса уже минут десять от души смеялась, наблюдая эту сцену. Ей голод не грозил, она целый день у тети отъедалась.

— Ладно, не грустите. Я вам тонну пирогов привезла, — сказала она наконец.

И получилось, что Оз как бы тоже приглашен. Потому что он стоял тут, слушал и всем сочувствовал. И даже, кажется, предлагал помощь. А потом, не говорить же ему: «Ну все, пока, мы сейчас пироги есть будем».

Вот так появился Оз. Кстати, Оз — это фамилия. Сначала он пытался делать вид, что может и вовсе не приходить к нам. Попросит не обращать на него внимания, посидит, перебросится с кем-нибудь парой фраз и уйдет. Но ведь к нам никто не приходил по собственному желанию! Значит, это была его привилегия. Получалось, что Оз нам как бы не чужой. Правда, Фиса на него внимания никогда не обращала и все время говорила ему: нет. Он изредка спрашивал что-нибудь. Ну, например, говорил, что идет в магазин и осведомлялся, не купить ли нам чего-нибудь заодно. Марго радостно открывала было рот, а Фиса, не отрываясь от книги, четко говорила: «Нет». Даже не «спасибо, нет», а просто — «нет». Оз спрашивал: «Сейчас будет фильм Тарковского. Хотите, я к вам свой маленький телевизор принесу?» Мы обалдевали от радости, а Фиса спокойно поворачивалась и говорила: «Нет». И мы почему-то не возражали. Как будто понимали, что она права, даже еще не зная почему. Но словно чувствовали, что она и должна именно так отвечать ему.