Рэчел Линдсей - Единственная любовь

— Мы все доверчивые, когда влюблены, — напомнила ей Лоис. — А большинство мужчин норовят ухватить все, до чего могут дотянуться.

— Билл Сондерс так не поступил!

— И очень жаль.

— Лоис!

Та пожала плечами:

— По крайней мере, у тебя есть какие-то воспоминания. А у меня только прощальный ужин и рукопожатие!

— Зато у тебя осталась гордость.

— Когда влюблен, это последнее, что имеет значение. А у тебя сильнее всего пострадала именно она — твоя гордость?

— Гордость — это важно, — повторила Бет.

— Какое отношение она имеет к любви?

— Самое прямое. Если бы Дэнни уважал меня, если бы считал меня умной, он бы не стал так глупо притворяться.

— Ерунда! Он просто вел бы себя умнее! И вообще, ум не мешает женщине выставить себя дурой из-за мужчины! Ты не первая и, поверь мне, не последняя.

— Больше ни за что не влюблюсь, — твердо заявила Бет.

— Я тебе напомню эти слова через год!

— Я не передумаю, — упорствовала Бет. — Обещаю.

Словно решив твердо придерживаться своих слов, Бет не позволяла чувствам возобладать над разумом. И каждый вечер отправлялась куда-нибудь с новым ухажером и возвращалась далеко за полночь.

Весенняя прохлада сменилась изнуряющей летней жарой. Все оставалось по-прежнему, и Лоис сочла себя обязанной попытаться воззвать к здравому смыслу сестры. Для этого она выбрала один из редких воскресных дней, когда Бет находилась дома.

— Я знаю, тебе не понравится то, что я скажу, — заявила Лоис, — но ты ведешь себя недостойно и нелепо. И мне это не нравится. Ты превращаешься в человека, которого твои родители возненавидели бы.

Наступила тишина. Лоис увидела, как побледнела Бет.

— Мне жаль, если я тебя обидела, — прошептала Лоис. — Но ты должна понять, что делаешь.

Бет отошла к окну. С высоты двадцатого этажа люди и машины казались совсем крошечными. Не верилось, что они способны причинить вред.

— У каждого из нас есть свой способ забыть о чем-то, — пробормотала она. — Если мой способ кажется тебе неправильным…

— А тебе он не кажется неправильным?

Бет заколебалась, но ответила откровенно:

— Только когда я об этом задумываюсь. И я теперь стараюсь вообще не думать.

— Ты не можешь всю жизнь не думать!

— Почему бы и нет? Я никому не причиняю вреда.

— Ты причиняешь вред себе! Дэнни обошелся с тобой как с дешевкой, а ты делаешь все так, что он оказывается прав!

— Ты не можешь так говорить! Я не напиваюсь, не веду себя распутно. Я всего лишь развлекаюсь.

— Ты и вправду развлекаешься или просто боишься остановиться и как следует подумать?

Звонок в дверь прервал их разговор. Лоис с тревогой посмотрела на Бет:

— Не сердись на меня, сестренка. Я желаю тебе только добра.

— Я знаю.

Бет вздохнула и, не желая никого видеть, скрылась в своей комнате.

Всхлипнув, Бет села на пол возле кровати и закрыла лицо руками. Как она может любить мужчину, который так подло с ней обошелся? И что еще хуже — как могла позволить из-за него так глупо себя вести? Лоис права. Нельзя забыть одного мужчину, встречаясь с сотней других, так же как нельзя отплатить ему, заставляя других, невиновных, страдать.

Из гостиной раздался смех, и Бет, опасаясь, что Лоис придет и попытается уговорить ее посидеть в компании, решила пойти прогуляться. Холодные ветреные улицы Нью-Йорка все же лучше, чем необходимость изображать дружелюбие.

Оказавшись на улице, она поежилась и пожалела, что не взяла с собой непромокаемое пальто. Было неожиданно холодно, над городом висели дождевые тучи. Но возвращаться за пальто значило столкнуться нос к носу с Лоис и ее друзьями. Бет направилась в сторону Центрального парка.

Прохожих на улице было мало. Так мало, что она решила не ходить в парк и продолжала идти по Пятой авеню, пока не поравнялась с музеем Гуггенхайма.

Слоняясь по залам с наклонными полами и рассматривая современные картины, она не думала о Дэнни. Но стоило выйти на улицу, как опять о нем вспомнила. «Настанет ли день, — подумала Бет, — когда я его забуду?» Сердясь на собственную слабость, она пошла домой.

Ветер, как всегда, дул с Ист-Ривер. На каждом перекрестке его ледяные порывы продували девушку до костей. Вскоре начался дождь. Она оглянулась в поисках такси, но поблизости ни одного не было, и Бет продолжила путь. Мелкая изморось быстро превратилась в ливень, и через несколько секунд бедняжка промокла до нитки. Тяжело дыша, она бегом бросилась под навес, но оказалось, та же мысль пришла в голову еще по крайней мере десятку человек. Решив, что чем скорее выберется из мокрой одежды, тем лучше, Бет поспешила домой.