Жаклин Топаз: Декабрьская оттепель

Справа от себя Мерри заметила какое-то движение. Его сопроводило грустное мяуканье.

— Ладно, ладно, Домосед. — Мерри пошла в кухню, чтобы открыть банку с кошачьей едой и чуть не наступила на Лодыря, лежавшего у плиты: кот наслаждался там теплом от контрольной лампочки. — А где наш Бродяга?

Как бы в ответ с заднего крыльца в окошечке для кошек появился черный носик, а вслед за ним пожаловал и сам Бродяга, черно-белый пушистый красавец.

Особых приглашений к чашке с едой не требовалось, и Бродяга с Домоседом принялись за дело. Лодырь же не спешил к ним присоединиться, не желая покидать насиженное местечко.

— Как угодно, — погладила рыжего пушистого кота Мерри. — Я ухожу ужинать к бабушке.

Она мечтала об этом доме с тех времен, когда еще подростком жила по соседству и любила представлять, как въезжает сюда с собственным мужем и детьми. Матримониальная часть мечтаний пока не осуществилась, но по крайней мере Мерри смогла позволить себе покупку дома в рассрочку, как только она и Билл возглавили после его отца старую ветеринарную клинику.

Мерри поймала себя на том, что гадает, какой дом у Эндерса. Вероятно, он живет там не один, хотя в таком случае у Забияки не так уж много возможностей порезвиться.

Она была недовольна собой из-за того, что поддалась очарованию его поцелуя. Эндерс прав: Мерри действительно наслаждалась. Если бы она могла ответить так на ухаживание кого-либо из прежних знакомых, с которыми встречалась время от времени! Правда, те молодые люди соответствовали по крайней мере ее образу жизни. Но невозможно было представить себе Дейвида, забежавшего, чтобы помочь ей запечь телячий окорок или высадить весной грядку помидоров, или доставить ей радость приглашением на субботний вечер в имитирующий старину Большой оперный театр.

Сбегав наверх покормить морских свинок Грызуна и Брюзгу, Мерри полетела к дому бабушки Нетты. Еще со двора она почувствовала, что ее ждут имбирные коржики. Распахнув кухонную дверь, Мерри потянула носом:

— Пахнет чудесно!

Бабушка обернулась от плиты. Волосы цвета соли с перцем обрамляли ее красивое лицо с высоким лбом. Удивительно, что кожа ее почти не была тронута морщинами, хотя Нетте уже семьдесят шесть. В чертах лица угадывалась былая красота.

— Наконец-то. Опять неотложный случай?

— Не совсем. — Мерри рассказала в двух словах о попытке обезьянки сбежать. — Завтра придется зайти в лечебницу, проверить, все ли в порядке. А в четверг предстоит рано вставать, чтобы успеть к самолету, которым прилетит Стеффи.

К счастью, центральная ветеринарная служба Нашвилла работала и по ночам, и по выходным дням, занимаясь неотложными случаями, поэтому Мерри и Биллу не приходилось выезжать на поздние вызовы, как это делал до ухода на пенсию старик Браун.

Не дожидаясь просьбы, Мерри накрыла стол и помогла подать тушеное мясо и имбирные коржики.

— Скажи мне, ты разве не идешь завтра на рождественский праздник — тот, что устраивают для детей? — спросила бабушка.

Мерри кивнула. Она обещала привезти своих морских свинок в один из городских культурных центров, чтобы показать детям, взятым на воспитание в приемные семьи.

— Только забегу на полчасика в клинику. Накормит животных Элайда.

Бабушка налила себе новую чашку горячего чаю и заметила:

— Не знаю, не отказаться ли мне в этот раз ОТ участия в мероприятиях под Рождество. Ведь я должна быть здесь с тобой и Стеффи.

Каждый год вместе с группой друзей Нетта ездила в дома для престарелых, где они исполняли рождественские гимны.

— Ни в коем случае. Ты не можешь подвести своих друзей. Мы увидимся утром в день Рождества.

Разговор коснулся сюрприза для Стефии, но закончился безрезультатно, ибо ничего оригинального не пришло им на ум. В конце концов женщины умолкли, наступила благословенная тишина — плод многолетнего тесного общения друг с другом. Четырнадцатилетняя внучка перебралась сюда, когда ее мать вышла вторично замуж и уехала из Нашвилла после долгого периода неустанных попыток вмешательства в жизнь дочерей, которые приходилось отражать опять же Нетте.

Лайзе тогда исполнилось шестнадцать, и она была рада переехать вместе с матерью на Манхэттен. Однако Мерри настояла, что останется здесь, пока не окончит школу. Потом вместе с матерью и сестрой она прожила год в Нью-Йорке, и это едва не закончилось для нее катастрофическим замужеством.

Теперь, на бабушкиной кухне, в обстановке полной защищенности, Мерри размечталась, и коварная мысль вернула ее к Дейву Эндерсу. Он явно не придавал слишком большого значения предстоящему празднику, судя по тому, что пытался назначить ей свидание на рождественский вечер. Ему следовало бы быть в такой момент в семье, если, конечно, он не одинок.