Алисон Нортон - Отец по договору

— Не ожидал тебя увидеть. Я думал, ты разгуливаешь по Парижу, любуешься «Джокондой» в Лувре вместе с Кевином и с остальной компанией.

Компания? Это уже не ее компания. Большинство из бывших друзей, пожалуй, будут теперь открещиваться от знакомства с нею и приказывать горничным говорить, что их нет дома, если Линор вздумает зайти в гости. В определенных кругах дружба довольно быстро умирает, если…

— Мне не удалось с ними поехать.

— Ну что ж, значит, поедешь в следующем году.

Линор подавила горькую усмешку. В следующем году ей покажется роскошью, если она позволит себе полистать альбом с хорошими репродукциями из Лувра.

— Кто знает.

— Да, кто знает.

Аллан быстрыми шагами прошел в кабинет и сел на свое место, опершись локтями о стол. Брови его изогнулись, придавая лицу мальчишеское, слегка озорное выражение.

Может быть, именно это так понравилось Линор тогда, четыре месяца назад. Внешне — почти мальчишка, а на самом деле — истинный мужчина, сильный и ласковый…

— Что же привело тебя в Лондон? Это не самый лучший город, чтобы проводить в нем майские деньки.

Сколько раз Линор пыталась представить себе этот момент! Сколько раз готовилась, подбирая нужные слова, пытаясь предугадать его реакцию! Но теперь этот проницательный, насмешливый взгляд совершенно сбивал ее с толку.

— Я… приехала повидаться с тобой.

— В самом деле? Впервые за четыре месяца?

Линор ничего не оставалось, как кивнуть.

— Очень странно. — Аллан подпер щеку ладонью. — С того дня прошло… дай посчитаю точно… четыре месяца и пять дней. И за все это время ты даже не позвонила ни разу.

— Но и ты мне не звонил. Все эти четыре месяца.

— Да, в самом деле. Я не хотел быть навязчивым.

— Я собиралась позвонить, но стоило мне вернуться в Монтекьют-Маркет, как оказалось…

Оказалось, что вся ее жизнь разваливается на куски.

Как это объяснить? Что вообще можно объяснить человеку, который с ней даже не поздоровался? Разве таким Линор видела их разговор… Она просто хотела сказать ему правду. Сказать, что семья Монтекьют тонет со скоростью «Титаника», что ей нужна помощь…

Однако гордость не позволяла Линор взять и выложить все, что было на душе. Она вскинула глаза и встретила насмешливый взгляд собеседника.

— Выяснилось, что некоторые семейные проблемы требуют моего полного внимания.

Это, конечно, не вся правда, а только часть… Зато не ложь.

Взгляд серых проницательных глаз, казалось, проникает ей в самую душу. Даже во время единственной брачной ночи, когда Линор отдала этому человеку самое дорогое, что у нее было, — себя саму, — она не чувствовала себя такой уязвимой, как сейчас.

— Я… я в самом деле сожалею, что не нашла времени тебе позвонить.

— Я верю, что ты сожалеешь. И что же дальше?

Линор словно окаменела. Однако не могла же она проделать путь сюда только затем, чтобы повернуться и уйти, оскорбленно хлопнув дверью!

— Что ты имеешь в виду?

— Ты же приехала сообщить мне новости. С которой собираешься начать: что ты разорена или что ты беременна?

Линор потребовалось время, чтобы восстановить дыхание. Глаза ее распахнулись так широко, что заняли едва ли не пол-лица. Отлично! Именно такой реакции Аллан и добивался. Только вот почему-то он не чувствовал радости, добившись, чего хотел.

— Ты… ты знаешь? Но откуда? — пролепетала Линор, дрожащей рукой поправляя волосы.

Он опустил глаза. Стоит ли сообщать ей, что на протяжении последних двух месяцев за ней следил частный детектив, нанятый им?

— Да так, слухами земля полнится.

— Я не понимаю… — Линор облизала мигом пересохшие губы. — Если ты знал, что я беременна, почему же ни разу мне не позвонил? Не сделал ни единой попытки связаться со мной?

— Это мой ребенок?

По мгновенной вспышке боли, промелькнувшей в карих глазах, Аллан догадался об ответе. Да он и так давно знал правду, просто сейчас хотел, чтобы она сама это сказала.

Линор накручивала на палец прядь темных волос.

— Если уж земля так полна слухами… неужели ты не мог выяснить это без моей помощи?

Что-что, а гордость у нее осталась. Серебро не ржавеет, голубая кровь всегда даст о себе знать. И Аллана это радовало. Он даже слегка гордился ею: после всего, что пережила эта женщина, держаться как принцесса было, должно быть, нелегко.

Но сейчас было не время показывать свою радость. Нельзя давать чувствам взять верх над собой. За мгновенную слабость потом придется долго расплачиваться — как за ту прекрасную ночь, когда холодный и рассудочный мистер Форестер полностью оказался во власти женских чар. Чар этой женщины.