Тори Андерсон - Бедная богатая девочка

— Занятно, — пробормотала Эмили — Ну… всего хорошего?

— Всего хорошего.

— Я пойду?

— Идите.

— Прощайте, мистер Стайлинг.

— Прощайте…

Она неловко улыбнулась, стараясь скрыть разочарование в глазах.

— …Мишель.

— Что?

— Вы считаете, это правильно?

— Что?

— Что мы больше никогда не увидимся.

— А надо? — с откровенным облегчением спросила она.

— А почему бы и нет?

— А у вас есть еще вино? Оно мне очень понравилось.

— Конечно! Полный чемодан!

Она отступила:

— Как чемодан? Все-таки это было вино?

— Да.

— Но вы же говорили…

— А я соврал. — Он смотрел на нее в упор и улыбался.

— О!

— Что такое?

— О! Вы меня… просто…

— Что?

— Вы все придумали? Но почему?

Он шагнул к ней, и снова его глаза оказались на уровне ее глаз.

— Ваше общество удивительным образом располагает сочетать фантазии с предельной откровенностью.

Она молча смотрела на него, не в силах придумать ответную реплику.

— Ну что ж, тогда я… Я даже не знаю! Вы опасный тип!

— Вы скоро поймете, что ошиблись. — Он взял ее руку, поднес к губам и поцеловал, вложив в ладонь небольшой квадратик бумаги с номером телефона. А после быстро пошел прочь, вслед за тележкой, увозившей его чемодан.

В груди Эмили толкнулось что-то теплое и радостное. Она шумно вздохнула, прикрывая глаза и расплываясь в улыбке.

Чемодан вина!.. Каков нахал!

На Нью-Йорк опускались зябкие сумерки. Эмили, Сандра и Джонни уже несколько часов гуляли по городу. Сначала им было весело, потом — грустно, потом все замолчали и просто бродили по улицам. В Нью-Йорке стояла холодная весна.

Когда началось домашнее застолье по поводу приезда гостьи, Эмили сразу поняла, какую ошибку совершила, ни разу не появившись в этом доме за последние семь лет. Выходит, ради Иден она себя лишила многих удовольствий, и прежде всего самого главного — иметь семью.

В общем-то понятно, почему так хотелось плакать, когда она в поезде врала Кларку про своих родных. И в то же время она его не обманула: пусть не у нее самой, а у тетушки есть семья; но все равно они вместе, они родные, а главное — соскучились по ней!

Эмили и сейчас хотелось расплакаться от такого неожиданного радушия, с которым ее встречали. Она вспомнила свой пустой и холодный дом, Иден с застывшим выражением скорби и обиды на лице и невольно передернула плечами. Дом, когда-то любимый и такой уютный, пока там был отец, казался ей теперь холодным склепом, где царила музейная чистота и гулкость, где остановилось время и не было живых, а бродили лишь одни призраки, навсегда запертые в этих стенах.

Здесь же, напротив, каждую секунду чувствовалось движение, жизнь. Здесь было весело, шумно, а вечерние сборы за общим столом напомнили Эмили детство, когда все хохочут, кричат, рассказывают, когда никто никого не слушает, но при этом все безмерно счастливы видеть друг друга.

Дом тетушки Ло был такой же теплый и живой, как много лет назад, хотя многих в нем теперь не хватало. Не стало бабушки Жаннетт, крепкой суровой старушки, державшей в своем жилистом кулаке всю семью, и тетушке Ло невольно пришлось занять ее место, поскольку в их роду испокон века господствовал матриархат.

Годом позже, не выдержав жизни без любимой жены, ушел и дедушка, тихий, покладистый старичок, увлекавшийся живописью и французским вином.

Сегодня за столом впервые не было отца, хотя обычно Эмили привыкла гостить у тети вместе с ним.

И все равно, проглатывая слезы вместе с вишневым пирогом, Эмили понимала, что плачет не оттого, что ей недостает ушедших. Она плачет от счастья. Как человек, выплывший из бушующего моря, спасшийся от смерти и разгневанной стихии, целует песок и плачет, потому что счастлив, потому что страх и опасность позади.

Они видели, что ей тяжело, что глаза часто наполняются слезами, и тогда Эмили отводила взгляд в сторону или отворачивалась, будто рассматривала гостиную. Они видели это и старались веселить ее, как могли. Сандра и Джонни, оба полнокровные, румяные, принялись вспоминать и наперебой рассказывать смешные истории из детства.

Однажды Эмили залезла на старый дуб в их саду, а потом ее не могли оттуда снять: чем выше пробирался за ней садовник, тем выше карабкалась и она, пока не очутилась на самых тонких ветках на верхушке дерева…

Однажды Эмили и Сандра разорили лучший бабушкин веер из настоящих перьев, потому что начитались книжек про индейцев и вознамерились изображать шаманов.