Светлана Бестужева-Лада - Оксюморон

— На каких условиях?

— Какие тут могут быть условия, девочка? — изумилась мамочка. — Ты забываешь обо всей этой истории и получаешь своего ненаглядного в полное и безраздельное пользование. Рожаешь дочку — и становишься полноценной женщиной. Переходишь на совсем другую ступень.

— А ты получаешь свою долгожданную свободу, правильно?

Мамочка величественно кивнула. Мне вдруг стало смешно.

— Хорошо, я все поняла. Можешь считать, что ты свою миссию выполнила. Но скажи мне, пожалуйста, зачем людям, обладающим неограниченными способностями, какой-то финансист-аферист? Не могли другими способами решить свои проблемы?

— Все, кто сталкивается с финансовыми проблемами и их решением, рано или поздно становятся аферистами, — безмятежно сообщила мне мамочка. — Только у большинства хватает ума не тащить все подряд. Этот же запустил руку в такую кассу… Словом, разборки на этом уровне ни к чему хорошему бы не привели. Его обещали убрать — и убрали, а деньги вернули их законным хозяевам…

Я фыркнула, с трудом удержавшись от смеха.

— Хорошо, пусть просто хозяевам, — досадливо поправила себя мамочка. — Тебе-то что?

— Так, любопытно…

— Ну, девочка, скучно же это все…

Я не стала напрягать мамочку изложением подробностей. Я их уже сама знала.

Покойный Геннадий Анатольевич Серебряков годами спокойно и невозбранно «пасся» на тучных нивах нашей довольно запутанной финансовой системы. Пока не «одолжил» слишком большой кусок у тех, у кого брать даже лишнюю копейку было рискованно.

Если бы господин Серебряков немедленно исчез из России, он бы еще мог выкрутиться. Но психология «совка обыкновенного» заставила его задержаться на несколько дней: сдать в аренду квартиру в элитном доме с тем, чтобы деньги получить уже за пределами родной страны. Упаковать чемоданы, хотя нужно было бы бежать хоть в купальном халате на голое тело. И прочее в том же духе.

Несчастная Лялечка просто «попала под раздачу». Зная ее настырность и въедливость, господин Серебряков решил не рисковать. К тому же, по его соображениям, труп нашли бы не раньше, чем через месяц — к моменту приезда арендаторов. И опять некстати вмешалась я со своими штучками!

— Все, девочка, — решительно сказала мамочка, ставя на стол пустую кофейную чашечку. — Я и так у тебя засиделась. Ты все поняла?

— Все. Кроме одного. Мы же обе прекрасно знаем, что отцы наших девочек… ну, исчезают. Ты не помнишь своего папу, я ничего не знаю о своем. Их что уби…?

— Нет, ты еще совсем ребенок, — рассмеялась мамочка. — Нет, они просто уходят и начинают новую жизнь с другими женщинами. И нас это уже не интересует, потому что у нас тоже начинается совершенно новая жизнь.

— Значит, родив дочку, я потеряю Стаса? — осведомилась я.

— Перестанешь его любить, — уточнила мамочка. — Это он тебя потеряет.

— Но…

Я едва удерживала подступившие вдруг к глазам слезы.

— Я так не хочу… Я так давно его люблю…

— Вот именно, — неожиданно жестко отчеканила мамочка. — Слишком давно. Пора жить собственной жизнью, потому что сейчас твое существование — это не жизнь, а сплошной оксюморон. Романтический реализм. Умная глупость. И так далее.

Возразить ей мне, при всем желании, было нечем.

Оксюморон (греч. oxymoron , буквально — остроумно-глупое), стилистический приём, сочетание слов с противоположным значением, образующее новое смысловое целое, например «грустная радость».