Ирен Беллоу: Затихающие крики

После предварительной встречи с ней Мэгги не знала, чего ждать. Каким будет босс? Наверное, постарше и не очень… приметный. Бренде ведь уже за сорок, она полновата, бледная и довольно ординарная. Поэтому когда Гордон Фостер поднял от стола прекрасную темноволосую голову и взглянул на девушку удивительно чистыми голубыми глазами, та застыла на несколько секунд, как громом пораженная.

Ее непроизвольная реакция на впечатляющую внешность и возраст будущего босса — самое большее, тридцать с хвостиком — не прошла незамеченной. Холодная ухмылка скользнула по дерзкому красивому лицу, и безупречные, точеные черты обрели отталкивающую тяжесть бетона.

— Здравствуйте, мисс Причард, — приветствовал ее Фостер казенным тоном, остававшимся неизменным все шесть месяцев.

Иногда Мэгги находила его равнодушие даже забавным. О чем он думал в первые минуты их знакомства? Что его сексуальная наружность сразила ее наповал? Не взбрело ли ему в голову, будто Мэгги затаила в душе страсть к нему? А может, он, чего доброго, решил, что она готова откусить руку, стоит ему лишь протянуть палец?

Чтобы очаровать Мэгги, потребовалось бы нечто большее, чем высокий черноволосый красавчик. Связь с Кевином послужила ей уроком. Конечно, надо признать: наш милый доктор заставил ее глупое женское сердце на какую-то долю секунды дрогнуть. Но на этом все и кончилось. Она сумела быстро подавить в себе дальнейшие попытки непроизвольных сексуальных эмоций вырваться из-под контроля в присутствии Фостера. Для нее не составило также большого труда разгадать, что скрывается за его безразличием и безупречной внешностью.

Это машина, а не человек. Хладнокровный, бессердечный робот, способный восемнадцать часов в сутки проводить операции не в одной или двух, а в трех клиниках. Порой он отправлялся в операционную даже по субботам, если на утренние часы в понедельник, среду и пятницу было записано слишком много пациентов.

Временами Мэгги удивлялась его популярности. Должно быть, причина этого в искусстве Фостера как хирурга, а не его врачебном такте. Каждую пятницу во второй половине дня он проводил консультации, благодаря чему Мэгги имела возможность изучить этого человека, причем она ни разу не видела, чтобы он улыбнулся больному. Обычно он выходил из кабинета и вызывал пациента, сохраняя на лице бесстрастное выражение сфинкса. Для него каждый из них — просто очередная медицинская карта. За бумагой он не видит человека, заключила из своих наблюдений Мэгги. Она готова была побиться об заклад, что между хирургом и больными никогда не возникало душевного контакта.

Без сомнения, доктора Фостера, судя по тому, что нечаянно услышала Мэгги, вообще не волнуют судьбы других людей.

— Не надо меня пилить, Бренда, — произнес он чуть ли не с зевотой. — На конференцию я не еду, и это окончательно.

— Тем хуже для тебя — ты совсем глуп. Умный человек нашел бы, кого взять с собой.

— Например?

— Ну, я не знаю. — Бренда начинала злиться. — По-моему, ты можешь нанять себе женщину для эскорта.

— Не смеши меня! Там будет один из моих ближайших коллег с женой. Ты в самом деле считаешь, что я могу появиться перед ними под руку с неумелой девицей по вызову?

— Да откуда они могут знать, кто она такая?

— Достаточно, что это буду знать я, — отрезал Фостер.

— Неужели ты хочешь сказать, будто наконец стал порядочным человеком в отношении женщин и секса? Честно говоря, по-моему, эскорт — блестящая идея и полностью отвечает твоим запросам. За приличную плату ты получаешь от женщины именно то, что тебе нужно, и ничего более. — Бренда ехидно посмотрела на брата. — К тому же не придется беспокоиться потом о ее притязаниях на твою свободу. Ты с самого начала будешь знать, что ее единственная цель — выдоить из тебя побольше денег!

Мэгги подняла глаза к потолку. Бренда, видимо, совсем тронулась, раз употребляет выражения, которых леди обычно избегают. Тем не менее приятно слышать, как сестра ставит на место непутевого брата. Тот явно потерял дар речи пол градом ядовитых выпадов — повисшая в кабинете тишина свидетельствовала о сложности семейного разговора.

— Тебе больше нечего сказать, Гордон? — спросила сестра через некоторое время. — Даже не пытайся проигнорировать мои слова. Я не потерплю этого, слышишь?

— А я не потерплю, чтобы ты вмешивалась в мои личные дела, — возразил Фостер ледяным голосом. — Отправляйся домой и оставь меня в покое. У меня много работы.