Ирен Беллоу: Затихающие крики

— Я подумала, доктор Фостер, — заявила она абсолютно деловым тоном, — и решила, что смогу сопровождать вас… — Она сделала паузу, чтобы потешить его мужское тщеславие, и добавила: — Но естественно, за соответствующую плату.

Фостер резко перевел дыхание, в трубке что-то зашипело, потом последовало несколько секунд напряженного молчания.

— Я уже предложил вам две тысячи долларов, — напомнил он, причем от сексуальных ноток не осталось и следа. Голос был холоден, словно арктический лед. — Я бы считал это более чем достаточным вознаграждением за предполагаемую услугу.

— Сожалею, но я придерживаюсь иного мнения.

— Понятно, — проворчал он, к холодному возмущению в голосе добавился пренебрежительный оттенок. — Сколько же будет достаточно в таком случае?

— Три тысячи.

— То есть тысяча долларов в день!

— Такова моя цена, доктор Фостер. Соглашайтесь, или забудем наш разговор.

На другом конце провода, к удивлению Мэгги, раздался смех. Это озадачило ее, потом встревожило.

— О, я согласен, мисс Причард, но с одним условием.

— Каким же?

— Я не стану отменять свой заказ на двухместный номер в отеле. Положа руку на сердце, я бы предпочел делать вид, будто мы любовники, а не просто друзья. Причины этого позвольте мне не объяснять. Разумеется, я не ожидаю, что вы будете спать в одной постели со мною. Я позабочусь о том, чтобы в нашем номере был раскладной диван, это обеспечит нам обоим ночной покой.

— А если я скажу «нет»?

— Значит, вы отвергаете предложение, и я ищу другие возможности.

Достаточно было вспомнить убитую горем мисс Кроуфорд, чтобы начисто отмести желание отказаться. Но Гордон Фостер стал еще более неприятен Мэгги, потому что загнал ее в тупик. Затягивать и без того неприятные переговоры, однако, было невмоготу: она только глубже чувствовала свое унижение. Лучше уж немедленно дать согласие. Пусть думает, будто ее ничуть не обеспокоило новое условие договора.

— Прекрасно, — сказала Мэгги с абсолютно искренне разыгранной безмятежностью. — Не спорю, за три тысячи вы вправе заказывать музыку. Но я хочу иметь деньги, как вы сказали, все сразу и вперед.

Фостер снова помолчал. Она удивила его? Или, может быть, даже шокировала?

Тем хуже для него. Она лишь заключала деловое соглашение, которое поможет ей избавить от тяжких страданий старого человека, вернуть ему смысл жизни. Мэгги не находила в себе сочувствия к переживаниям Гордона Фостера. Любой мужчина, покупающий за деньги общество женщины, получает то, что заслужил. То есть ничего хорошего.

— Деньги я пришлю вам завтра с посыльным, — сообщил Фостер несколько высокомерно.

Мэгги поняла, что вовсе не удивила своего босса. Она поступила именно так, как он и ожидал от женщины определенного толка: торговалась, словно продажная тварь!

— Наличными, пожалуйста, — поспешила ввернуть она. Распиравший ее гнев заставлял говорить резко, зло. Неужели Фостер не сознает, что презрения заслуживает в первую очередь он сам уже за одно свое предложение?

— Само собой разумеется.

Мэгги издала тяжелый вздох. Дело сделано, и назад ничего не вернешь. Но, боже мой, почему ей так скверно? Любой мог бы подумать, будто она сдала душу и тело внаем не на три жалких дня, а на всю жизнь. И не для сопровождения важной персоны, а в рабство.

— Думаю, детали мы обсудим при первой возможности, — внезапно предупредил он. — Не хочу, чтобы о нашем сотрудничестве дозналась Бренда. Договоренность сугубо между вами и мной. Моя сестра будет считать, что на конференцию я отправился один. Вы должны дать мне слово на этот счет, Мэгги.

Опять он назвал ее по имени, и она растаяла. Но сразу же сообразила: отныне обращаться к ней иначе ему нельзя. Ведь не будет же он твердить свое постылое: «мисс Причард, мисс Причард» на конференции. Спорить с ним о необходимости скрывать правду от Бренды она тоже не собирается. В сущности, все это — дешевый фарс.

Но дело не лишено загадочности.

Например, почему для Гордона Фостера так важно, чтобы коллеги поверили, будто сопровождает его любовница? Ради поддержания репутации покорителя сердец? Или у него есть иной повод для этого?

Где-то в глубине сознания звенел сигнальный колокол — срабатывал женский инстинкт, предупреждая, что не все в этой истории так просто, как может показаться на первый взгляд.

Но нельзя поддаваться практически беспредметным сомнениям. Три тысячи долларов манят. Три тысячи долларов, весьма реальных, ощутимо полноценных долларов. Побудительные мотивы доктора Фостера — пусть даже это элементарный обман — не должны волновать Мэгги. Все, что от нее требуется, — получить денежки и сыграть свою роль.