Айрис Оллби - Две чаши весов

— Неужели не причинил? — Она попыталась иронически хмыкнуть. — Ты говоришь таким тоном, словно хочешь сказать, что пока не причинил.

— Это несправедливо, русалка! — Загорелая рука дотронулась до края золотисто-коричневого одеяла. — Разве не я прикрыл тебя?

— И все это для того, чтобы вернуть меня к жизни?

— Я мог бы согреть тебя и другим способом…

— Перестань! — Она вздрогнула, и искуситель убрал руку.

— Думаю, нам следует поговорить о более серьезных вещах. — Низкий голос стал мягким, почти ласковым.

Даже чересчур ласковым, подумала Лилит, почему-то смутившись. Голос стал нежным, как белесый пепел, который остается, после того как полено сгорит полностью, но под ним еще продолжает теплиться прежний жар.

— Ты сказала, — обладатель чарующего голоса заговорил чуть быстрее, — что находилась в воде несколько часов. Так во всяком случае тебе показалось. Ну а дальше?

— Что? Ах, да… — Она моргнула, стараясь собраться с мыслями. — Я плыла. Разве не так?

— Плыла, пела и чувствовала себя очень счастливой, пока я не испортил тебе настроение. — Голос стал жестче. — Верно?

— Да. — Лилит с удивлением отметила, что собеседник очень точно определил состояние, в котором она пребывала. — Мне было так приятно! Пока не появился ты!

— С тобой было не все в порядке.

— Нет, нет. Мне было хорошо! — Лилит почувствовала, как у нее защипало в глазах. Она смахнула слезы. — Ты ничего не знаешь!

— Это ты ничего не знаешь! Неужели не понимала, что еще немного — и отправилась бы на корм рыбам?

— А ты мне помешал! — сказала она, раздражаясь вновь. — Даже если бы это и могло случиться, рядом обязательно кто-нибудь оказался. — Хотелось дать понять этому самоуверенному типу, что он не единственный, посланный ей на выручку небесами, землей и морем.

— Ты в этом уверена? — Он пожал мощными плечами. — А если бы не оказалось? Знаешь, хуже всего — одиночество…

— Одиночество? Что ты в нем понимаешь? — Она произнесла эту фразу с силой, явно не соответствующей ее состоянию. — Ты считаешь, что я не имею представления, что это такое?

— Наверное, ты меня не поняла. Я говорю о том одиночестве, в котором находится человек в последние секунды своего пребывания на земле, а рядом нет ни одной живой души, чтобы принять его последний вздох.

Уж не жалеет ли он ее? Ерунда, пусть оставит свою жалость при себе! Совсем не хотелось, чтобы ее жалели. Лилит была готова отвергнуть любые попытки выразить ей сочувствие.

— А что, собственно, ты знаешь об одиночестве?

— Не стоит развивать эту тему, русалка. — В его чуть дрогнувшем голосе проскользнула горячность. — Просто поблагодари за то, что осталась жива.

— Большое спасибо, — выдавила она из себя со вздохом, словно какая-то тяжесть давила на грудь. — Да, я осталась жива, но в том же одиночестве.

— Этого не может быть. — В его голосе опять звучала теплая нотка. — Не поверю, что у тебя никого нет.

— Вот-вот! Именно это и относится ко мне. Никого. — Она взглянула на белый потолок каюты и подумала о своих разведенных родителях, которые оказались для нее никем, а потом о Берте, мерзком ничтожестве. — Нет никого и ничего.

— Это неправда, русалка. — Мужчина вновь заговорил таким тоном, будто его точка зрения была единственно верной. — Такая красавица, как ты, не может ничего не значить. Для кого-то ты много значишь.

— Уж не для тебя ли? — Она задала вопрос бесстрастно, вроде бы стараясь уточнить второстепенный факт.

— Тебе неприятно, что я так сказал?

— Вовсе нет. Просто я… — она осторожно покачала головой, — совсем не такая. — Опустив ресницы, после некоторой заминки Лилит продолжила: — Ты такой увидел меня… раздетой?

— Ну и что ж, что увидел? — спросил он озадаченно. — Неужели ты думаешь, что некрасива? Как бы не так!

— Уж мне ли не знать, что я совсем некрасива! — заспорила девушка. — Ты же видел меня до того, как закутал в одеяло.

— Я тебя не разглядывал. Но хватит об этом. Следует побеседовать о другом, — заговорил спаситель быстро и отрывисто. — Ты говоришь, что у тебя нет никого и ничего. Тогда получается, что ты появилась на свет божий из морской пены?

— Хм. Что?

Упрекая себя за то, что упомянула о своей наготе, Лилит не расслышала вопроса. Зачем она это сделала? Для того, чтобы подчеркнуть, что, несмотря на недостаточную женственность тела, у нее есть иные неоспоримые достоинства, например, необыкновенно темные, продолговатые глаза, на которые все обращают внимание? Недаром он поторопился сменить тему, видимо, тоже заметил их привлекательность.