Ирен Беллоу - Не думай о любви

Она лежала на кровати. Сжав губы от боли, Саманта попыталась сесть. Но ее руку что-то удерживало сзади. Повернув голову очень медленно, потому что малейшее усилие грозило взорвать череп, она увидела, что ее кисть привязана к кровати кожаным ремнем.

Девушка тупо смотрела на этот ремень и не верила себе. Может быть, это ночной кошмар? Может, она через минуту проснется в своей постели дома, в безопасности, и будет смеяться над своим воображением? Но колющая, будто от иголок, боль в венах из-за нарушенного кровообращения, рука, натертая кожаным ремнем, и металлическая пряжка на мягкой коже запястья — все это было слишком реально.

Тихо застонав от боли, Саманта дернула руку и тут же беспомощно скорчилась на кровати. Теперь она почувствовала, что накрыта простыней. Кто-то уложил ее на кровать, привязал к ней и накрыл простыней. И этот «кто-то» в данный момент шел по коридору по направлению к ее номеру — она слышала его шаги.

Во рту у нее пересохло от страха. Шаги замерли, потом она увидела, как повернулась дверная ручка. Мужчина вошел в комнату, подошел к кровати и остановился, глядя на жертву. Он стоял спиной к окну, лицо его было в тени. Саманта оцепенела. Когда она была без сознания, он ее?…

— Ч-что вы хотите? — выдавила она из себя, но голос прозвучал как карканье.

На его лице выделялись светлые глаза, горевшие каким-то странным огнем, но человек молчал. Повернув голову, девушка заметила, что ее чемодан стоит открытым на туалетном столике, паспорт лежит рядом. Она почувствовала отвращение. Боже мой, да ведь это вор, просто вор, и, лежа здесь, привязанная к кровати, с головокружением, она была бессильна остановить его.

Человек тихо засмеялся.

— Не беспокойтесь, сеньорита Браун. — Его резкий голос действовал на нервы. — Я не вор. Ваши ценности в безопасности.

— Чего же вы тогда хотите? — хрипло спросила она, и все ее страхи снова вернулись.

Нагая под простыней, она чувствовала себя совершенно беспомощной. Он усмехнулся.

— Во всяком случае, не вашего тела. У меня нет привычки насиловать молодых женщин в бессознательном состоянии. — Он помолчал. — И я также не имею привычки бить женщин.

Саманта нервно засмеялась, и тут же резкая боль пронзила ее голову.

— Ну, для начинающего вы работаете хорошо. И я полагаю, у вас также нет привычки привязывать женщин к кровати?

Она потянула руку, но иголки снова пронзили ее, и девушка приглушенно застонала.

Мужчина наклонился над ней, и она почувствовала, что его пальцы развязывают ремень. Через минуту ее рука слабо упала на кровать, и кровь снова начала болезненно циркулировать.

— Это было необходимо на то время, пока я говорил с сеньорой Мендос, — холодно сказал он. — Мне бы не хотелось, чтобы вы убежали.

Глаза Саманты расширились, когда незнакомец стал подпоясывать ремнем кремовые брюки из блестящей ткани, вправленные в черные сапоги, потом сел на кровать. Лицо мужчины было рядом, и Саманта смогла рассмотреть его. Худое, загорелое. Черные как смоль волосы гладко зачесаны назад. Бледно-серые глаза прячутся в густых черных ресницах. Орлиный нос, патрицианский рот с тонкими, красиво очерченными губами, в уголках которых Саманта заметила с новым приливом страха скрытую жестокость. Эту несомненную мужскую красоту портило выражение гордыни, даже надменности, которое читалось в каждой черте лица.

Ее взгляд упал на широкие плечи и мускулистую грудь, обтянутую черной, с красивой вышивкой рубашкой, и она вдруг подумала: конечно, это единственно возможное лицо, соответствующее той фигуре, часть которой я видела через жалюзи.

Саманта чуть улыбнулась, но тут сильная боль снова пронзила ее. Она подняла руку и дотронулась до шеи. В горле тоже пульсировала резкая боль, а во рту стоял соленый вкус крови.

С сочувствующим возгласом мужчина прикоснулся к ней. Саманта пыталась высвободиться, но он, ухватив ее за плечи, повернул к себе.

— Спокойно, — скомандовал он и начал мягко трогать ее тело. — Здесь болит?

— Нет.

Но ее глаза заполнились слезами от боли. Сквозь мутную пелену она заметила, что его губы моментально сжались.

— Вам повезло, — сказал он. — Ничего не сломано.

— Нет, это вам повезло. — Несмотря на страх, она не собиралась трусить перед этим человеком. — Вам повезло, что я не предъявляю вам более серьезного обвинения, чем в обычном нападении.

— Обычное нападение? — холодно переспросил он. — Если бы я хотел, я мог бы убить вас одним ударом, как беспомощного кролика. Но ваша губа! Вы, должно быть, прикусили ее, когда упали.