Грейс Стоун: Голос сердца

— О Том, здесь чудесно!

— Рад, что тебе понравилось. Конечно, не так вкусно, как у Франка, но вполне съедобно. — Франк был поваром в семье Уилсонов уже почти четверть века и готовил он выше всяких похвал. — Кстати, отец приглашает нас на обед в субботу.

— В субботу? — растерянно переспросила Одри. — Но мы же собирались на уик-энд в Сан-Франциско. Ты… передумал?

Одри ждала этого события несколько месяцев: недалеко от Сан-Франциско в специально обустроенном поселении проводилась ежегодная ярмарка, организованная общественным Центром живой истории. Ожидаемое костюмированное представление должно было поведать многочисленным гостям о быте и нравах Англии XVI века — времен правления Елизаветы I. На ярмарке всегда организовывалась продажа сувениров, начиная с рыцарских доспехов и кончая домашней утварью, стилизованной под XVI век. Впрочем, там можно было отыскать и довольно редкие антикварные вещицы.

— Прости, я немного запамятовал… Конечно, мы едем. Я позвоню отцу, скажу, что мы не сможем прийти, и принесу извинения.

Боже, сколько хлопот!

— Я сама могу сказать Клиффорду, — робко вызвалась Одри.

— Одри, перестань волноваться по пустякам, — мягко произнес Том, коснувшись ее руки. — Все дело в том, что в последние дни я был очень озабочен выполнением одного заказа… Поэтому многие вещи просто вылетели у меня из головы. Это моя вина. Не думай больше об этом…

Какой соблазн сейчас согласиться и действительно выбросить из головы все тревоги, но для Одри все не так просто. Ей было неловко: у Тома проблемы, а тут она со своей поездкой! Она всегда ездила вместе с Дженнифер, своей лучшей подругой, но сейчас та была в Италии или Испании, а может, даже во Франции! Короче, Дженнифер путешествовала по Европе, а потому никак не могла составить компанию Одри. Том сам предложил себя в качестве «компаньонки», когда пару недель назад Одри заикнулась об этой поездке. Она согласилась, но сейчас чувствовала себя так, словно за это что-то должна Тому…

— Прости, я так и не поинтересовался, как ты справилась со своим авралом на работе.

— Так ты об этом знаешь? — невольно усмехнулась она. Авральной была вся предыдущая неделя, уик-энд, который она провела на рабочем месте, а заодно и начало нынешней: какой-то «шутник» запустил в систему компьютерный вирус, и Одри пришлось восстанавливать всю документацию, включая архивные данные.

— Конечно.

— Самое неприятное уже позади, — бодро отрапортовала Одри.

Потом они с Томом немного прогулялись вдоль берега. Лениво набегающие на берег волны, редкие чайки, парившие над головой, и солнце, постепенно клонившееся к закату и окрашивающее небо в живописные розово-красные тона, не слишком располагали к оживленной беседе. Хотелось просто идти, вдыхать влажный и свежий морской воздух и ни о чем не думать.

— Спасибо, что привез меня сюда, — сказала Одри, когда они вновь садились в машину.

— Пожалуйста, — улыбнулся Том. — Может быть, завтра повторим?

— О… — Одри не сразу нашлась с ответом, но Том тут же все понял по выражению ее лица.

— У тебя какие-то планы?

— В общем, да. Хотела пройтись по магазинам, заглянуть к парикмахеру…

— Маленькие женские слабости, — понимающе улыбнулся он.

— А как насчет маленьких мужских слабостей? Или у тебя их нет?

— Все, сдаюсь… — Том рассмеялся и вскинул вверх руки.

В город они вернулись уже в сумерках.

Весь вечер Одри чувствовала угрызения совести из-за того, что сказала Тому неправду. Никакого вояжа по магазинам и посещения парикмахера в ее планах не было, но не могла же она сказать Тому, что собирается завтра в детективное агентство?!

Едва представив, что за этим заявлением последует, Одри сразу почувствовала накатывающую дурноту. Изумление, недоверие или даже испуг, а потом непременный шквал вопросов. Для начала ей придется внятно объяснить, что именно встревожило ее до такой степени, а потом — почему она скрывает это почти два месяца от близких людей! Нет, Том и его отец Клиффорд не были родственниками Одри, но уже два года семья Уилсонов принимала в ее судьбе живейшее участие, и поэтому их вполне можно было считать людьми близкими. Вся беда в том, что Одри приходилось молчать хотя бы потому, что у нее не было ни одного доказательства, ни малейшей зацепки, которые бы свидетельствовали, что все происходящее с ней в последнее время — не нервное расстройство.

Но девушка едва ли не кожей ощущала нависшую над ней опасность. Уже два месяца безо всяких видимых причин — она не была ни шпионом иностранного государства, ни беглой преступницей, а мафию видела только в фильмах, — Одри чувствовала себя так, словно за ней установили слежку. Она плохо спала ночами, начала терять вес и стала достаточно нервной для того, чтобы начать подозревать каждого прохожего в покушении на убийство!