Хайди Райс - Играя с огнем

Руби автоматически двигалась под музыку, не мешая ее приятелю Дэну крутить и подбрасывать ее, но некогда пленявшие ее звуки не могли рассеять уныние, навалившееся на нее с момента срыва. Она снова ясно увидела Кэла, словно он стоял перед ней, и оступилась, врезавшись в партнера.

— Черт, Руби, ты погубишь мою репутацию лучшего танцора Кэмдена!

— Прости, Дэн, мне как-то неуютно сегодня! — крикнула Руби, пытаясь перекрыть радостную болтовню танцующих пар и музыку, и поморщилась от приступа головной боли.

Не надо было приходить сюда, это место хранило слишком много воспоминаний. Но когда Дэн позвонил, Руби убедила себя, что должна пойти. От Кэла так и не было вестей, да и не стоило их ждать после того, что она написала ему. Однако Руби все равно встрепенулась и с надеждой схватила трубку, когда зазвонил телефон; осознав, с какой тоской она ожидала услышать голос Кэла, Руби поняла, что надо что-то делать с собой, и Дэн вполне мог помочь ей в этом. Они были старыми друзьями, и если она придет с ним, никакого нежелательного внимания к ней не будет.

Как это ни тяжело, пора прекращать жалеть себя. Да, она наконец попалась в ловушку, хотя всегда считала себя слишком умной и проницательной, чтобы дать себя перехитрить. Теперь она понимала, что отношения, которые она считала любовью, ею не были. Ей нравилось чувство единения с другим человеком, нравились романтика и сильные переживания, но только сейчас она поняла, что такое любовь. Любовь объединяла Мэдди и Рая и родителей Руби; любовь предполагала, что придется рисковать; любовь требовала отдавать себя всю без остатка и не ждать, что хоть что-то вернется к тебе.

Через всю жизнь Руби пронесла обиду на мать за то, что она рассказала отцу о своей измене, о том, что Ник не его сын. Она не понимала, почему мать не смогла промолчать, утаить правду, не разрушать мир в семье. Теперь же ей было ясно, какой смелой и сильной была ее мать, чего ей стоило так долго хранить тайну. Много лет она в одиночку несла бремя вины, которое не позволило ей любить сына так, как следовало бы, потому что она слишком сильно любила своего мужа. Своим молчанием она защищала не себя, а его, но в конце концов, измученная болезнью, она не выдержала и заговорила.

Любовь нужно завоевывать, а Руби ни разу в жизни ничем не пожертвовала, даже не рискнула. И Кэл оказался первым и единственным, кто понял что-то о ней и кого она наконец действительно полюбила. Человека, который вряд ли ответит ей взаимностью.

— Неуютно? Это очень мягко сказано, малышка! — покачал головой Дэн, уводя ее с танцпола.

Он подставил ей стул, на который она упала без сил.

— Что случилось? — встревоженно спросил Дэн. — На тебе лица нет.

— Все в порядке, я просто…

— Эй, это не тот шикарный парень, с которым ты приходила сюда пару недель назад? — перебил ее Дэн и помахал кому-то рукой.

Руби отчаянно вцепилась в его руку и дернула ее вниз, но было слишком поздно. Руби оглянулась и пошатнулась от страха, смешанного с какой-то болезненной надеждой. Кэл шел к ним. Руби побелела. Нет, только не здесь, не сейчас, она не готова к этому!

— Мне пора! — крикнула она, схватила сумочку и помчалась прочь.

Руби с таким упорством расталкивала толпу, одержимая мыслью убраться подальше от Кэла, что сама не заметила, как загнала себя в тупик — на балкончик, с которого не было другого выхода. Сзади послышались тяжелые шаги, звучавшие громче, чем какофония внизу, и Руби прижала сумочку к груди, не в силах пошевелиться.

— Тебе не сбежать, Руби. Мы должны поговорить.

Резкие нотки в голосе Кэла заставили ее повернуться к нему. Он сунул руку в карман и достал ее записку.

— Не будешь ли так любезна объяснить, что это значит?

Руби задрожала. Нельзя сдаваться, только не сейчас, гордость — единственное, что у нее осталось!

— Там все сказано.

Кэл развернул бумажку и прочел вслух:

— «Кэл, нам не о чем говорить. Было весело, но теперь все кончено. Не ищи меня».

Руби отчаянно надеялась, что он не подойдет ближе, иначе заметит, как трясутся ее руки, как кровь отлила от костяшек пальцев, судорожно вцепившихся в сумочку.

— По-моему, все вполне ясно.

Кэл шагнул к ней. Руби попятилась.

— Ты считаешь, что случившееся сегодня днем — весело?

Руби замерла, но собралась с силами и кивнула, не обращая внимания на набежавшие на глаза слезы.

— Еще как. А тебе так не кажется? — смело спросила она, отступая еще на шаг и натыкаясь спиной на перила балкона.