Кэтрин Блэр - Исполнение желаний

Проследовав через высокую дверь с аркой, они вошли в коридор, который вел в заднюю часть Кастело.

Здесь, в прохладном полумраке аркады, Мануэль остановился у одной из колонн.

— Этот сад некогда являл собой арену многих коррид — сражений с быками, — сказал он. — Я помню, что последний раз это случилось, когда я был еще мальчишкой, — мой отец организовал этот праздник по случаю десятой годовщины своей свадьбы. Помнится, это глубоко волновало меня, в особенности когда всадники, сгруппировавшись вместе, кланялись моей матери, сидевшей на балконе. Но моя старая бабушка, которая так никогда и не утратила своей английской антипатии к подобным мероприятиям, положила этим корридам в конечном счете конец и разбила на этом месте сад.

Пожатие его плеч при этих словах было вполне красноречивым, вроде того, мол, что у каждого могут быть свои причуды.

— Видимо, это было к лучшему, — продолжал Мануэль, — матадоров и быков приходилось привозить с материка, и, в придачу ко всему прочему, как тем, так и другим приходилось долгое время избавляться от морской болезни, прежде чем они были готовы к сражению.

— Цветы в любом случае гораздо более привлекательны, чем взмыленные бешеные быки, — заметила Клэр. — Я была бы полностью на стороне вашей бабушки.

— Разумеется, я не сомневался, что вы бы с ней согласились, — сказал он, загадочно улыбнувшись. — Но для нее это не было какой-то необходимостью. Может быть, вам будет в это трудно поверить, но она была счастлива среди португальцев. После свадьбы она ни разу не возвращалась в Англию, хотя могла это сделать столько раз, сколько бы ей захотелось.

— По всей вероятности, у нее была истинная совместимость в любви.

— Думаю, что так оно и было, — сказал он, подумав. — В наши дни, видимо, нет женщин подобного рода.

Клэр была слишком далека от понимания того значения, которое он вкладывал в эти слова, чтобы возразить ему. Она неторопливо осмотрела массивные старые стены, а потом попросила:

— А не позволите ли вы мне осмотреть вашу знаменитую коллекцию фарфора «насте», сеньор?

— Почему бы и нет? — отвечал он. — Мы совсем рядом с помещением, где она хранится.

Реакция Клэр на такое гигантское количество скрытых от глаз сокровищ, по всей вероятности, была слишком откровенна, потому что Мануэль закрыл последний шкаф довольно резким движением.

— Как-нибудь я передам все это в музей, — произнес он жестко. — Пусть туристы проливают над всем этим слезы умиления. Меня же лично сентиментальность совершенно не привлекает, сеньорита.

Клэр была недовольна собой и еще более раздражена его замечанием.

— Я не считаю сентиментальностью восхищение необыкновенной красотой, сеньор.

— Я же считаю слабостью, если какой-то предмет, пусть даже из фарфора, может производить столь глубокое впечатление на человека.

— Так оно и есть, если смотреть на это с такой точки зрения, — сказала она с некоторым отчуждением. — Вы были так любезны, что уделили мне столько вашего драгоценного времени. Не пора ли нам присоединиться к другим?

— Одно мгновение. — Его жест был властным — феодальное наследие предков, которые правили при дворе. — Вот уже многие годы в этой комнате хранится книга для гостей. Мы очень дорожим этой вещью, и мне бы хотелось, чтобы вы в ней расписались.

Она наблюдала, как он извлекает из ящика письменного стола большую, в кожаном переплете книгу с позолоченным тиснением и открывает ее с большой осторожностью. Он выдвинул мягкое кресло, отвинтил крышку золотой авторучки и положил ее рядом с книгой.

— Будьте любезны, — сказал граф, поклонившись.

Клэр тем не менее не села. Подошла к спинке кресла и слегка наклонилась, чтобы прочитать несколько подписей на верхней части страницы. Все они были на португальском языке, длинные витиеватые имена друзей и знакомых из Синтры и Лиссабона. Неуверенность переросла в решительный отказ подчиниться его приказанию.

Она выпрямилась и отвернулась.

— Я бы предпочла не оставлять своей подписи в этой книге, сеньор.

В его тоне не было изумления, прослушивалась лишь сталь неудовольствия.

— И в чем же причина этого?

— Это не очень легко объяснить. Вероятно, это — чувство, что мне не хотелось бы остаться всего-навсего выцветающей строчкой чернил в закрытом ящике в Кастело де Кастро.

— Но ваш друг Николас оставил здесь свою подпись, так же как и Инез Сарменто.

— Но, по-моему, ничего не случится, если там не окажется моей.