Юлиана Еременко - Второй шанс в жизни

Холодная зима наступила слишком быстро, казалось, что декабрь только начался, а народ уже устремился по магазинам скупая все на своем пути. Дети вглядывались в витрины магазинов игрушек, и просящими глазами смотрели на родителей, мечтая, что им под елку положат куклу или машинку. И хоть Есения старалась не замечать этой предновогодней суеты, наряженные елки, которые появлялись не только в городе, но и у неё на работе, постоянно попадались на глаза.

Все в офисе уже в середине месяца обсуждали, как проведут Новый год, и куда поедут на длинные новогодние каникулы. Но женщине не хотелось никуда ехать, и хотя родители предлагали ей на праздники вернуться во Францию, она не спешила покупать билеты. А причиной тому был Кирилл, она не хотела уезжать от него. Слишком быстро привыкла к его присутствию рядом, не представляла, что целые праздники проведет вдали от него.

И сейчас она шла по вечернему городу, не замечая, как снег пушистыми хлопьями ложится на асфальт. Она пыталась разобраться в себе, в своих чувствах, так быстро менявшихся в ней. Было страшно вновь сделать шаг навстречу своей судьбе, Есению страшило повторение прошлого. Никто не мог убедить её, что судьба не бьет в одну точку дважды. Её судьба бьет, она была метким снайпером.

Сегодня выходя из офиса, она увидела, как мужчина укладывал в багажник своей машины детскую железную дорогу, перевязанную огромным, синим бантом. Есения не заметила, как по её щеке скользнула слеза. Она помнила последний Новый год, проведенный со своей семьей, тогда никто не мог подумать, что этот год, на который они строили столько планов, станет для них последним. На Новый год они с Игорем подарили Владику большую железную дорогу, которую установили вокруг елки. Есения до сих пор с улыбкой вспоминала, сколько было радостного визга, когда её сын восторженными глазами следил за движущимся паровозом, иногда хватая его с рельс. Она улыбалась, глядя, как её муж, так же заворожено смотрит на детскую игрушку. А потом она встретилась с глазами Игоря, в них была любовь к ней и их сыну. Тем вечером, он попросил её подумать насчет того, чтобы завести второго ребенка, желательно девочку. И она, прижавшись к его плечам, прошептала, что подумает об этом.

Никто из родных и друзей так не узнал, что после смерти мужа и сына, она потеряла еще одного ребенка, о котором сама еще не знала. А когда поняла, уже больше не могла плакать, сил на слезы просто не было. Могла только кричать, и она кричала в подушку, срывая голос до хрипоты.

Но теперь с прошлыми воспоминаниями, её постоянно преследовали слова Кирилла:

— Есень, я уже не знаю, что сказать, чтобы ты меня, наконец-то, услышала и поняла. Я уже давно люблю тебя.

После того вечера и его признания, она сомневалась, что увидит Кирилла в ближайшем будущем. Думала, что их дружбе пришел конец, но на следующий день он, как ни в чем ни бывало, заехал к ней, и, как всегда, отвез на работу, рассказывая по дороге шуточные истории, а потом уточнил, во сколько заехать вечером. И они вновь начали общаться, избегая прикосновений, острых углов, Кирилл опять стал её другом, которым был для нее всегда, даже в самую трудную минуту. Каждый вечер они сидели в небольшой уютной кафешке. Они стали в нем постоянными клиентами, и официанты уже без заказа приносили им их любимые блюда. Только, если раньше, они оба, перебивая друг друга, пытались рассказать, как прошел их день, то сейчас, после той ночи, она больше молча слушала, и рассматривала Кирилла, понимая, что без их встреч уже не представляет себя. Кирилл больше ни словом не упоминал об их единственной ночи, и ей иногда начинало казаться, что она приснилась ей. Но только её тело до сих пор помнило сладостное томление, которое испытало в его руках. И замечала в его глазах, когда Кирилл думал, что она не смотрит на него, то, что когда-то видела в глазах мужа. Любовь… Открытую любовь, которая согревала её.

Она вспомнила, что когда-то еще в школе перед выпускным вечером, она плакала дома, когда пришел Кирилл. Тогда она призналась, что не умеет танцевать вальс, что пропустила все эти уроки по болезни, и теперь боялась, что отопчет Игорю все ноги. Есения не могла тогда объяснить Кириллу, почему побоялась сказать об этом Игорю, ведь он с большим удовольствием обучил бы танцу свою девушку. Кирилл не спрашивал её, лишь предложил свою помощь. И всю неделю она танцевала вальс, кружась по комнате в объятьях Кирилла, а потом в конце танца им аплодировали её родители. Тогда она в первый раз увидела взгляд друга, смутивший и бросивший её в жар. Сейчас она понимала, что в глазах Кирилл была не только страсть, но и любовь, и которую она отрицала, считая, что кроме Игоря её никто не может любить. Она ошибалась тогда, может быть, она ошибается и сейчас? И ей стоит дать себе шанс вновь попробовать себе полюбить?