Людмила Леонидова - Ночь с тобой

И тогда первую свою нежность, свои пылкие объятия она подарила бы такому же молодому и несведущему, в отличие от многоопытного соблазнителя, своему постоянному ухажеру и однокурснику Игорю, от которого она в конце концов забеременела и родила Ксюшу.

Игорь не возражал против ребенка. Он вообще никогда не возражал. Он был пофигист. Это уже жаргон моей внучки. Они поженились. Их взаимоотношения даже трудно определить. Игорь был абсолютно несемейный человек. Мужские компании, компьютер, рыбалка, охота.

Таня неистовствовала:

— Почему ты мне ничего не подсказала! Почему не ругала за поздние прогулки, за то, что Игорь вечно пасся в нашем доме, оставался со мной ночевать. Почему ты все позволяла?

— А что, я должна была среди ночи выгонять его на улицу и до утра переживать, как он добрался до дому? И что тебе в нем не нравится?

Я вновь лукавила. Не пьет, не курит — аргументы моей мамы, и все-таки я их привела, хоть Игорь покуривал и не отказывал себе в удовольствии пропустить бокальчик-другой вина, рюмку-другую водки.

Не возражала я потому, что хотела разорвать совершенно бесперспективную связь с шефом. Он словно ее заворожил. Привязанность к нему переходила все границы. Она боготворила его. Этот необыкновенный, с ее слов, человек был для нее всем: учителем, отцом, любовником.

Я никогда не видела его, не знала и знать не желала. Я даже никогда не спрашивала, как его зовут.

Частные юридические консультации тогда только открывались. Таня, закончив юрфак, пришла в новую структуру, где шеф был одновременно и владельцем. Он набирал молодых сотрудников сразу после университетской скамьи. Проработав некоторое время, она вынуждена была от него уйти, потому что Игорь сделал ей предложение. Таня не умела жить двойной жизнью.

— Да, скажи еще, что он по бабам не гуляет и помогает мне во всем! — злилась Таня на мужа, когда я пробовала его защищать.

— Ну, помогает, — неуверенно протянула я.

— А в чем, скажи, в чем мне надо помогать?

«Да ведь она права», — подумала я.

Ушло в прошлое замечательное совковое выражение «помогать по хозяйству». Теперь дают объявления: «Ищу помощника по хозяйству, имею дачу тридцать соток» или там корову, дом в деревне. А в городе что? Посуду помыть — у Танюши посудомоечная машина. Носки мужу постирать? Помню, как свекровь меня глазками сверлила, когда у меня в тазик грязь от носков мужа по локтям капала.

А теперь только подкидывай носки в стиральную машину: семь дней — семь пар.

— Чего бы еще к ним добавить? — вопрошала Таня. — Жалко вхолостую машину гонять. — И туда же летят треники домашние и вообще все, что темненького в доме соберется. Главное, не забывать из мужских карманов ненужные предметы вынимать.

— Сколько раз говорила, выгребай все из карманов, — на весь дом разорялась Таня, когда звон зажигалки по барабану доставал всех до печенок.

— Я не просил стирать мои штаны, — огрызался Игорь. — И почему тут все вместе варится? — заглядывая в барабан, справедливо возмущался он.

Вот уж чего бы моя свекровь мне точно не позволила. «Каждую вещь надо в отдельной воде стирать и тщательно полоскать. Бывало, мы к проруби ходили зимой и так там…» — наставляла она меня. Теперь же пол в кухне протереть — это отдельное развлечение, за которое моя внучка Ксюша готова что угодно съесть, самое нелюбимое. Она вообще-то не любит ничего. Но самое нелюбимое у нее — фрукт киви. Врач рекомендовал как очень полезный для глаз.

Раньше про фрукт киви даже в книжках не прочитать, за бананами-то для Танюшки я по три часа в очереди стояла. Курица в прежние времена — это когда в доме праздник. Мне почему-то все время хотелось мяса, сочного такого настоящего бифштекса. Но увы! А теперь:

— Кожу и жир с курицы сняла? — строго вопрошает моя дочь, заглядывая в кастрюлю. Или: — Как это мясо надоело, все мясо да мясо, хотелось бы чего-нибудь этакого.

Когда гости приходят, рыбка белая или красная со стола исчезает сразу. Мясные закуски мы после их ухода еще долго мучаем в холодильнике, ворча, что зажрался нынче гость, и зарекаясь, что уж больше никогда не купим.

Так вот, игра, которую Ксюша обожала с раннего детства, — это мытье кафельных полов в кухне. Красочная щетка в почти что игрушечном по расцветке ведре выжимается о его решетку легко. Ни тебе нагибаться, ни грязную тряпку руками волозить. Жик-жик, а кисть у щетки лохматая, как закрученные волосы у красотки в витрине парикмахерской. Это Ксюша подметила, когда мы с ней на компьютерные курсы мимо парикмахерского салона ходили. Вот кто у нас в семье продвинутый на все сто. Когда она поступила в первый класс гимназии, то объявила, что признает однополую любовь.