Джанет Битон: Стрела Купидона

— Если те слова — не выдумка, какое это имеет значение?

Ей нечего было ему ответить. Она молчала, и он сжал ее руки.

— Зачем ты мучаешь меня, Эмма! Я люблю тебя, неужели ты не видишь? Я влюбился в тебя почти сразу, когда увидел, как ты самоотверженно опекаешь эту вздорную старуху. Я полюбил тебя, потому что ты такая прекрасная, прямолинейная, с тобой так хорошо поговорить. Я полюбил тебя, потому что ты так искренне вступалась за Джонни и была так добра к нему. Я хотел тебя, а вынужден был наблюдать, как ты проводишь время с Уолтером Фередэем. Но какое у меня было право сказать тебе все это? С испорченным ребенком, о котором надо заботиться, с грузом семейных проблем, которых я не в силах вынести. Какое право я имел просить тебя о любви? Какое право имел думать о будущем с тобой?

Едва в силах поверить, что это не сон, она прошептала:

— Почему ты все время говоришь о правах?

— Потому что права — ничто там, где замешана любовь. — Его руки сжали ее ладони.

— Я хотел верить, что у меня есть шанс. Я хотел надеяться. Но почему-то мы все время шли наперекор друг другу… И с Алтеей. И с Джонни. Я начал думать, что даже не нравлюсь тебе. Я злился на себя, на тебя, на судьбу. Я забрал Джонни из дому раньше времени, потому что думал, если уеду от тебя, то смогу выбросить тебя из головы. Но я понял, как только мы приехали в Афины, что это бесполезно. Скажи, этот человек, который тебе так дорог…

— О, Ник! — Эмма поднялась на цыпочки и прикоснулась к ямочке на его подбородке. — Неужели ты не можешь догадаться, кто это?

Он уставился на нее, его глаза мерцали в темноте. И тогда она почувствовала в его объятиях, медленно сжимавшихся сильнее, то, как он понял, что она имеет ввиду. Она прижалась к его щеке. Его губы нашли ее губы сначала нежно, вкрадчиво, потом все настойчивее. Эмма не смогла бы сказать, как долго они простояли так. Она слышала, как ветер шелестел листвой дерева и завораживающе двигались волны.

Потом его объятия ослабли, и он провел рукой по ее волосам.

— Моя Эмма, — пробормотал он. — Неужели это правда? Ты, в самом деле говоришь это? Ты любишь меня?

— Я никогда не была влюблена раньше, — прошептала она. — Я думала, со мной этого уже никогда не произойдет. А потом это случилось, как гром среди ясного неба. Это твои старые греческие боги, Купидон и его компания выпускают стрелы!

— Добрый старый Купидон! — Он снова притянул ее к себе, целуя ее щеки, глаза, нос. — Выходи за меня замуж, Эмма.

— А что скажет Джонни?

— Джонни любит тебя. Ты знаешь это.

— И я люблю его.

— Тогда все устроено, — сказал Ник. — А после того, как мы поженимся, мы вернемся на Крит и устроим такой праздник, о котором будут говорить годами.

— С отдельным специальным тостом в честь леди Частерис Браун, — счастливо засмеялась Эмма. — Если бы не она, я не оказалась бы в нужном месте для стрелы Купидона!