Мелани Рокс - Вдохновение любви

Впрочем, с Дейзи никогда не было особых хлопот. Вот за Джину им с женой пришлось порядком поволноваться. Она вечно пропадала в каких-то сомнительных компаниях, частенько не ночевала дома, проводя ночи в клубах и на частных вечеринках в домах друзей.

Роберт подошел к письменному столу и, подняв трубку телефонного аппарата, без особой надежды на успех набрал номер мобильного Дейзи. Как он и предполагал, она отключила телефон. Оставалось одно — дожидаться, пока Дейзи сама даст о себе знать.

Боже, взмолился Роберт, пусть благоразумие не оставит мою девочку и она не станет мучить своих немолодых родителей неизвестностью!

— Мама, пожалуйста, успокойся. — Джина поменяла мокрое полотенце на лбу, лежавшей на диване в гостиной, миссис Экрейд.

— Я этого не перенесу! — воскликнула та, словно только что похоронила всех родственников.

Алекс присел на краешек дивана и, взяв ее за руку, пообещал:

— Миссис Экрейд, не беспокойтесь. Я отправлюсь вслед за Дейзи и привезу ее обратно так быстро, как только это будет возможно.

— О, мальчик мой. Дейзи так волновалась перед свадьбой! Может быть, она просто испугалась?

— Мама, перестань строить предположения. Все равно мы не узнаем этого наверняка до тех пор, пока сама Дейзи не объяснит, что заставило ее так поступить.

— Твоя сестра сошла с ума, — безапелляционно заявила миссис Экрейд, закрыв глаза. Впрочем, не прошло и минуты, как она снова их распахнула и жалостливо пропищала: — Алекс, пожалуйста, поспеши. Сейчас же отправляйся в аэропорт. Вылетай первым же рейсом. А твой билет?.. Вы ведь заказывали с Дейзи билеты заранее.

Алекс порылся в кармане и достал оттуда несколько клочков голубой бумаги.

— Вот все, что осталось от моего билета. Я нашел эти обрывки наверху, в ее спальне.

— Как? — удивилась Джина. — Дейзи была дома, перед тем как сбежать?

— Выходит, что так.

— Я ведь не выходила вчера весь день! Дейзи отправилась в салон красоты… Я еще злилась, что она не взяла меня с собой. Ее долго не было… Затем она позвонила и сказала… Ну, вы уже знаете.

— Правильно, дочка. Я тоже весь день возилась по хозяйству. Бегала с кухни в столовую и обратно. Я тысячу раз пересекала холл. Я просто не могла не заметить Дейзи, если бы она зашла в дом.

— Значит, она спустилась по каминной трубе, — пошутил Алекс, но по серьезным лицам женщин понял, что выбрал не самый подходящий момент для веселья.

Впрочем, ему и самому было не до смеха. Дейзи не просто сорвала свадьбу. Она нарушила его планы на будущее. На ослепительное, безбедное и славное будущее! Чего еще было ожидать от избалованной папенькиной дочки?! Она и понятия не имела, что значит зарабатывать на кусок хлеба всеми законными и незаконными средствами. Разве ему нравилось вести ту жизнь, которую он вел? Караулить сильных мира сего в темных переулках с единственной надеждой застукать их с поличным в сомнительных обстоятельствах или в обстоятельствах, которые можно истолковать двояко. А уж кредо журналиста Алекс усвоил отлично. Всегда говорить правду. Только правду. Но никогда не говорить всей правды.

Вот поэтому он и не стал особо откровенничать с будущей супругой по поводу своего небезупречного прошлого. Впрочем, Дейзи никогда и не спрашивала его напрямик, были ли у него раньше намерения жениться или что-нибудь в этом роде. Нет, Дейзи почему-то изначально была уверена, что она первая и последняя женщина в его жизни!

Разве он когда-нибудь ей это говорил?

Нет.

Кто же тогда виноват? Уж точно не он, не Алекс Стэнтон. Он перед ней чист. Хоть сейчас поклялся бы на Библии, что не лгал ей. Просто… не говорил всей правды.

Впрочем, Алекс Стэнтон настолько часто давал всевозможные клятвы, что, верь он в них искренне, уже давно остался бы не только без зубов, но и похоронил всех близких и дальних родственников. Даже соседского спаниеля. Так уж сложились обстоятельства, что однажды Алекс поклялся жизнью безобидного, добродушного пса Мартинса. Только эта клятва вселила доверие к нему в одну крайне недоверчивую дамочку, первосортную стерву, опрометчиво отдавшую ему письма от блиставшего в зените славы конгрессмена. Впрочем, вскоре он перестал им быть. Такова сила печатного слова! И денег, обещанных Алексу за разоблачительную статью.

— Алекс, почему ты до сих пор сидишь здесь? Что толку смотреть на больную несчастную женщину, в то время как мою дочь… мою недостойную дочь, — поправилась миссис Экрейд, — носит неизвестно где?