Люсилла Эндрюс - Красавица в Эдинбурге

Я заметила его на вокзале Ваверлей неподалеку от вагона. По возрасту и росту этот человек походил на Джона, и мне стало интересно, что ужаснуло бы Джона больше — короткая стрижка мужчины или подвороты на его брюках. Не помню, чтобы я обращала внимание на лицо незнакомца, однако я сразу узнала его, увидев снова. Мне даже вспомнилось, что я не обратила внимания на Эдинбургский замок, когда впервые ехала на такси по улице Принцев. Словно мое тело спешило навстречу новой работе и новой жизни в новом городе, но мыслями я все еще оставалась в Лондоне.

Знакомых в Эдинбурге, кроме моего брата Басси, у меня еще не было. Басси исполнился двадцать один год. Он на два года моложе и на восемь дюймов выше меня и учится на втором курсе университета. У него доброе сердце, и под массой волос пшеничного цвета неплохие мозги. Он с тремя молодыми людьми снимал квартиру над магазином подержанных книг рядом с Королевской Милей [1] Королевская Миля (Ройал-Майл) — главная улица города Эдинбурга. (Здесь и далее примеч. пер.) . В свободное от участия в акциях протеста время Басси занимался изучением истории. Когда он в последний раз приезжал домой, папу и маму внешний вид брата не смутил. Они сказали, что Сократ бы одобрил. Сократ был их кумиром. Родители у нас археологи и в настоящий момент находились на раскопках в Иордании. Мы все отлично ладили и поддерживали связь посредством открыток.

Я отправила Басси письмо, в котором сообщила дату начала занятий на курсах по подготовке патронажных медсестер, и несколько дней назад получила ответ. В день моего приезда у брата было запланировано свидание, но он хотел, чтобы на следующий вечер я поужинала у него.

«Парни в нетерпении. Изголодались по интимным отношениям. Ведь нехватка цыпочек здесь почти такая же острая, как на юге. Все ждут встречи с кокетливой лондонской куколкой. Пожалуйста, помни о моей репутации и окажи мне любезность. Поверни направо у кондитерского магазина. Люблю. Б.»

Брат не поинтересовался, почему я вдруг решила переехать на север, после того как в январе заявила ему, мол, ничто не заставит меня работать где-либо еще, кроме Лондона.

Моя группа состояла из шести девушек — троих англичанок и троих шотландок. Причем четверо из нас приехали на одном поезде. Но выяснилось это, только когда мы уже устраивались в выделенных нам квартирах.

Наша руководительница, мисс Брюс, худенькая моложавая женщина со спокойным выражением лица и умными глазами, ознакомила нас с расписанием занятий, днями отдыха и особенностями работы патронажной сестры. После этого мисс Брюс перешла к вопросу о необычных условиях нашего проживания.

— Так как студенческое общежитие сейчас реконструируется, мы временно арендовали две обставленные мебелью квартиры в частном доме всего в нескольких шагах отсюда. Скорее всего, вы останетесь там до конца курсов. — Женщина замолчала и, слегка улыбнувшись, окинула нас внимательным взглядом. — Полагаю, вы не будете возражать против того, чтобы пожить там, медсестры?

Девушка с греческим профилем, очень светлой кожей и ярко-рыжими волосами вяло, по сравнению с остальными, ответила:

— Нет, мисс Брюс.

Я удивленно посмотрела на нее. Девушка не заметила этого.

Мисс Брюс выразила надежду, что нам будет удобно в наших квартирах. Однако сочла нелишним упомянуть, что жильцы квартир нижнего этажа — тихие пенсионеры, а наверху живет работающий человек.

— Дом принадлежит ему, — добавила она своим спокойным мелодичным голосом.

Круглолицая девушка слева от меня с широко расставленными, слегка раскосыми карими глазами прошептала, не двигая губами:

— Как считаешь, Большой Брат понаставил там жучков?

Ответить я не смогла, потому что мисс Брюс посмотрела в нашу сторону. Мою соседку звали Джемми Даунс, и родом она была из Ливерпуля. Позже, когда выяснилось, что ее, рыжеволосую и меня распределили в квартиру номер четыре, Джемми поинтересовалась моим мнением насчет того, слышала мисс Брюс ее вопрос или нет.

— Сомневаюсь. Даже я едва разобрала. — Я повернулась к рыжеволосой девушке: — А ты?

Ее звали Катриона Фергюсон, и приехала она из Сазерленда.

— Боюсь, не понимаю тебя, Аликс. Что — я?

Джемми ей все объяснила и не удержалась от вопроса:

— Значит, ты шотландка, Катриона? Тогда почему я видела тебя в поезде? В поезде в Англии?

Катриона оказалась до ужаса воспитанной. Единственной реакцией на подобную бестактность было промелькнувшее на ее лице раздражение.