Ксения Любавина - Душенька

Она никогда не говорила с ним о своем муже. То есть о его отце. Что, безусловно, делало ей честь. В прошлом году у Артема тоже случился роман с замужней дамой, так у той просто рот не закрывался, ибо она все время, или почти все время, сообщала что-нибудь касающееся ее благоверного — главным образом какой он придурок и как она, бедная, несчастная, с ним мучается. Выслушивать все это было противно, хотя бы из простой мужской солидарности. Саня же на его эгоистичные уговоры остаться с ним до утра всегда ссылалась на то, что у нее — маленький ребенок, деликатно обходя супружескую тему… А ему безумно хотелось уснуть с ней, не разжимая объятий, и проснуться вместе утром, и никуда не спешить…

Встреч с отцом Артем старательно избегал.

Он поджидал Саню возле спортклуба в своем джипе и, когда заканчивалась ее тренировка, вез в какое-нибудь кафе, чтобы подкрепить силы легким ужином, а потом к себе — в свою квартиру, или как он говорил — берлогу. Берлога была большой и двухкомнатной, с огромным не то холлом, не то гостиной, где к тому же была еще и кухонная зона. В спальне, куда прямо из гостиной вела дверь, стояла только бескрайняя, как север, кровать… И они часто ездили на довольно живописный берег Обского водохранилища, где у него был на приколе собственный катер, и ездили на острова, где купались нагишом, и он фотографировал ее сидящей, как русалка, на древесном стволе, вынесенном на берег в шторм и отшлифованном до темного глянца. Или в прохладную ветреную погоду, обнявшись, смотрели, как волны стремительно накатывают на безлюдный песчаный берег, и разбиваются в пену.

Артем все порывался сделать ей предложение, но его терзали противоречивые чувства. С одной стороны, он безумно влюбился, просто не представлял себе жизни без нее, и она казалась ему совершенно неземным существом, буквально божественного происхождения, а с другой… Иногда, в перерывах между их страстными свиданиями, в нем просыпался вполне прагматичный подонок, и тогда Артем говорил себе, оправдываясь, что она, скорее всего, не хочет ничего менять. Ее устраивает такое положение вещей. Есть богатый, солидный муж, способный оплатить любой ее каприз, и есть молодой и тоже не бедный любовник, с которым можно неплохо проводить время. И тешить свое бабье тщеславие, что два идиота, старый и молодой, сходят по ней с ума!

Так прошло почти полгода — в сомнениях и терзаниях. Артем по-прежнему собирался выбрать подходящий момент, чтобы «разоблачить» Саню, но все не решался. Ему вдруг стало страшно за последствия… не для себя, нет… Он боялся, что от увиденного отец рассвирепеет, как раненый лев, и в припадке ярости прибьет свою супругу-прелюбодейку. Эти месяцы были одновременно самыми сладостными и самыми мучительными в его жизни. Но однажды, за две недели до Нового года, он, осознав, что будет праздновать без нее, потому что Саня, как примерная жена и мать, по идее должна быть дома, с мужем и ребенком, решился-таки осуществить свой дерзкий план.

Он взял записанный на камере диск, сделал надпись на компьютере и наклеил ее сверху на упаковку. Затем вложил в конверт короткую записку, сел в машину и поехал к дому, где жила Саня. Остановившись у соседнего дома так, чтобы его автомобиль не бросался в глаза, а он сам в то же время мог видеть, что происходит во дворе, и главным образом у подъезда, набрал на мобильном домашний номер Сани. Никто не ответил. Тогда Артем позвонил ей на сотовый.

— Сань, ты где? — спросил он.

— Я еду домой. Мы возили Танюшку на массаж и так… мотались по магазинам… Темка, я так тебя люблю!

— Я тоже очень тебя люблю, Сань… Очень-очень… несмотря ни на что…

— Ты о чем? Что значит — несмотря ни на что? — засмеялась она.

Саня действительно не понимала. Совсем ничего не понимала. У нее было новогоднее настроение — совершенно феерическое — это было слышно по голосу. И она сказала… Господи, сказала, что любит его! Интересно, слышал ли это отец? Саня сказала, что они возили ребенка на массаж. Значит, они все-таки вместе…

Совершенно сбитый с толку Артем машинально ответил:

— Так… ничего… не бери в голову. Скоро увидимся.

— Хорошо… целую… пока…

Целую… пока… Она не могла этого говорить, находясь рядом с его отцом! Артем решил дождаться, когда Саня подъедет, и уже тогда делать какие-то выводы. Может быть, она уже сама все рассказала ему, и эта позорная запись, уличающая ее, больше никогда не понадобится? Господи, хоть бы так было!

Артем посидел минут десять в машине, покуривая в окно, и наконец увидел, как ее «вольво» въезжает во двор, паркуется возле подъезда. Из салона вышла какая-то симпатичная тетка, лет сорока, в мехах, видимо Санина мать, то есть теща… Которая была если уж не моложе зятя, то, по крайней мере, не старше. Вот за кем его отцу следовало бы приударить, если уж так надоел прежний очаг и в преддверии климакса потянуло на разнообразие. По крайней мере, он, Артем, по-сыновьи, по-мужски, сумел бы его понять. Но отец предпочел обзавестись женой, годящейся ему в дочки… Ну так пусть хлебнет сполна, старый павиан! Почему-то отца ему совсем не было жалко…