Маргарет Малькольм - Белая камелия

— Как это мило с вашей стороны, мисс Твист! Вы не представляете, как я люблю цветы. Ну вот, Серена, раз ко мне зашла мисс Твист, можешь уходить с чистой совестью. Ступай, дорогая, а мы тут с мисс Твист немного посплетничаем.

Серена невольно перевела взгляд на мисс Твист, но та успокаивающе улыбнулась ей. Конечно, из верной Эммы никому не удастся вытянуть никаких секретов.

Может быть, именно поэтому через некоторое время миссис Лоудхэм задумчиво сказала мужу:

— Как ты думаешь, Эверетт сможет выбраться к нам? Мне кажется, мы все-таки недостаточно поблагодарили его за то, что он разыскал нашу Серену.

— Вообще-то он занятой человек, но можно попробовать пригласить его к нам, — бодро откликнулся мистер Лоудхэм. Он взглянул на часы. — Если я ему сейчас позвоню, может быть, еще застану его в конторе.

Через несколько минут он вернулся и сказал, что Эверетт приедет к ним завтра вечером.

На следующий день Ник тоже пришел к ним на ужин. Серена пристально вглядывалась в него и внимательно слушала все, что он рассказывал, хотя сама почти не принимала участия в разговоре. Миссис Лоудхэм была уверена, что Ник влюблен в Серену, да и сама она тоже не сомневалась в его чувстве. Но права ли бабушка, что с таким человеком, как Ник, или все получишь, или все потеряешь? Это казалось невероятным. Но если Серена сможет дать ему понять, что он для нее дороже всего на свете, изменится ли от этого что-нибудь?

Вдруг Серена вздрогнула от мысли, что рано или поздно ей придется рассказать Нику о своей поездке в Лондон к Джону. Она похолодела. Сможет ли он простить за это предательство?

— Тебе холодно, Серена? — громко спросила ее миссис Лоудхэм. — Странно. Сегодня вечер вроде бы теплый.

— Наверное, она просто сидит на сквозняке, — предположил Ник. — Серена, хочешь, поменяемся с тобой местами.

Чтобы не затевать спора, она сделала так, как он предлагал, но ни разу не подняла на него глаз и с облегчением вздохнула, когда раздался звонок в дверь.

— Наверное, это приехал мистер Чанктон, — проговорила она едва слышным голоском. — Пойду открою ему дверь. — Она поскорее выбежала из комнаты, крича по дороге: — Иду, мистер Эверетт, сейчас открою!

За дверью действительно стоял Эверетт Чанктон. Увидев ее, он улыбнулся:

— Здравствуй, малышка, как поживаешь?

— Очень хорошо, мистер Чанктон, спасибо, — весело отозвалась Серена так, чтобы голос ее был слышен в комнате, а потом торопливо, шепотом, прибавила: — Мистер Чанктон, у меня к вам просьба. Вы не могли бы прислать мне назад мои кольца?

Он внимательно посмотрел на нее, не зная наверняка, что случилось, но догадываясь, что все идет хорошо, раз она просит его об этом. Но, слишком опытный и мудрый, чтобы задавать вопросы, он только покачал головой.

— Но у меня их уже нет. Извини, дорогая, — сказал он.

— Как нет? — воскликнула Серена. — Но ведь…

— Послушай, — перебил он ее. — Может быть, мне не следовало этого делать, но я все же думаю, что поступил правильно. Я отдал их человеку, который имеет полное право ими распоряжаться.

— О! — воскликнула она. Горло у нее сжалось. — Вы хотите сказать…

— Если тебе нужны кольца, проси их у своего мужа, — пояснил он.

Они вернулись к гостям, но Серена за все время ужина так ни разу и не посмотрела на Ника.

Когда ужин уже заканчивался, Ник вдруг сказал:

— Сегодня я узнал одну замечательную новость, которой хочу со всеми вами поделиться.

Послышались негромкие заинтересованные перешептывания, и после небольшой паузы Ник объявил во всеуслышание:

— Я получил предложение поставить в Америке мою первую пьесу, «Обрывки и осколки».

— Какая удача, мой мальчик! — Доктор Лоудхэм радостно протянул Нику руку через стол. — Поздравляю, поздравляю от всей души!

Все наперебой стали его поздравлять, и Серена тоже присоединилась к этому хору. После чего Ник нервным голосом, с усилием произнес:

— И это еще не все. Они хотят, чтобы я сам поехал туда и принял участие в постановке.

— И что вы решили? — тихо спросил Эверетт Чанктон.

Ник кивнул.

— Да, я поеду, — сказал он серьезно.

Над столом повисло напряженное молчание. Первым его нарушил доктор Лоудхэм:

— Признаться, Ник, я вам завидую. Давно я не был в Америке, но никогда не забуду, как меня там тепло принимали в свое время. Расскажите нам поподробнее о своих планах.

Ник начал рассказывать, но Серена ничего не слышала. Для нее все самое важное уже было сказано. Ник уезжает и не приглашает ее ехать с ним. И не потому, что не хочет этого — просто он уже не желает делать никаких шагов к примирению, боясь ее сопротивления. Теперь она сама должна пойти навстречу ему.