Кимберли Лэнг - Фактор страсти

— Так и было.

Он не стал излагать подробности, но раздражение отразилось на его лице.

Значит ли это, что сейчас она получит нагоняй?

— Пожалуйста, садитесь. Могу я предложить вам попить что-нибудь? Сок? Воду? Травяной чай?

Эспин никак не могла понять, почему Брейди пришел сюда. Этот факт сильнее озадачил, наверное, только репортеров на улице.

В безупречном, сшитом на заказ костюме он выглядел совершенно неуместно на ее шатком диванчике среди пестрых подушек. Лучики солнца, проникая сквозь занавески, отражались от граней зеркала и зажигали на его лице маленькую танцующую радугу.

Брейди отклонил ее предложение, слегка покачав головой. Казалось, он совершенно расслабился: откинулся на спинку диванчика, положил ногу на ногу.

— Там, снаружи, что-то вроде цирка.

Эспин присела на подлокотник диванчика — так далеко от него, как могла.

— Знаете, я рада, что люди стараются обрести голос и что пресса уделяет этому такое внимание, но мне бы хотелось…

Уголки его губ приподнялись.

— Чтобы это происходило где-нибудь еще?

— Вот именно. — Эспин вздохнула. — Это очень плохо с моей стороны?

— Отнюдь. Вам не нравится быть в центре внимания.

— Верно. Есть масса вещей, которые заслуживают хотя бы половины того внимания, которое оказывают мне только потому, что Кирби поступил по-идиотски.

Брейди усмехнулся:

— Я сказал сенатору, что вы искренне верите в то, что делаете.

Он говорил со своим отцом? Не с кем-то из служащих? Ух!

Брейди посмотрел на стоявшую на столике фотографию.

— Это мои родители. — Эспин подала ему фотографию, и он удивленно вгляделся в нее:

— Они действительно прикованы к ограде Белого дома?

— Да. Если вы посмотрите на плечо отца, увидите за ним мою макушку. Он посадил меня в рюкзак.

Брейди поднял бровь:

— Первый протест младенца?

— Третий.

Брейди поставил фотографию на место и покачал головой:

— Значит, наручники — это у вас семейное.

— Нет. Они приковали себя к ограде специально.

— Я имею в виду протесты.

— Ах, это? Да. Родители всегда были активистами. Антивоенное движение, защита окружающей среды, гражданские права — все это достойные цели. Не помню, против чего именно они протестовали, когда был сделан этот снимок.

— Вы хотите сказать, что они приковывали себя не один раз?

Удивление Брейди ее позабавило, но она подавила смешок:

— Именно. Они искренне верят в то, что делают. Хотят добиться перемен.

— А что они говорят об этом? — Он кивнул в сторону окна.

— Они рады, но еще не знают, какая огромная волна поднялась и насколько она вышла из-под контроля. — И Эспин добавила: — Мы не часто общаемся. Они сейчас на Гаити, поправляют здоровье.

— Судя по вашим словам, они хорошие люди.

Ее наполнило чувство гордости.

— Очень хорошие. Самые лучшие, если честно. Хотела бы я обладать их упорством.

— А вы не обладаете?

Нет, из-за чего папа и мама постоянно переживают.

— Мои родители хотят добиться перемен, а это требует жертв. Вы, конечно, понимаете это лучше, чем многие.

Брейди нахмурился:

— Что вы имеете в виду?

— Ваша семья занимается политикой. Они посвятили себя служению народу, высшему благу. — (Брейди, кажется, позабавило это утверждение.) — В душе я оптимистка. Поэтому делаю то, что делаю. И надеюсь, теми, кто занимается политикой, руководит то же самое — желание добиться перемен.

Брейди задумался:

— Теоретически — да. Практически… Ну, как когда.

— Значит, тем более люди должны заставить выслушать себя. Надеюсь, все, что там творится, — Эспин показала на окно, — приведет именно к этому. Больше контактов, честный диалог между людьми и теми, кто, как считается, представляет их интересы.

— Именно поэтому я здесь.

Ах да. Она забыла, что он пришел с какой-то целью. С целью, которая, возможно, ей не понравится. Вот опять. Она увлеклась разговором с Брейди. Это плохо. Но дело в том, что Эспин понравилось беседовать с Брейди. Она знала, что он находит ее странной и немного забавной, но с ним так легко! «И смотреть на него тоже приятно», — шепнул тоненький внутренний голосок, но Эспин быстро заставила его замолчать.

— Я слушаю вас.

— Отлично, потому что именно этим я хочу попросить вас заняться.

— Что? Слушать вас?

— Нет. Людей вообще.

Наверное, она упустила что-то очень важное.

— Извините, я не понимаю.

— Я предлагаю вам работу.

От удивления Эспин едва не упала. Конечно, Брейди шутит. Она всмотрелась в его лицо. Нет, он говорит серьезно.