Сэнди Мэдисон - А как ты играешь в любовь, чемпион?

Когда она наконец села за свой компьютер, то твердо решила что изобразит Фрэнки О'Берри так, что ей самой станет ясно: этот мужчина не стоит того, чтобы она о нем думала. «Когда я закончу работу, все пройдет», — говорила она себе день за днем, заставляя продолжать работу. Гледис ненавидела себя за свою готовность пойти на компромисс со своими чувствами, она ненавидела Фрэнки, потому что он преследовал ее как призрак.

Когда Гледис получила пять контрамарок, то ее первым побуждением было выбросить их в мусорную корзинку. Она ни за что не пойдет на баскетбольную встречу. Этого еще не хватало! Но все же, поколебавшись, не порвала их, поскольку не хотела лишить удовольствия брата и его сыновей.

Гледис прекратила свою работу и сошла вниз к Марии и детям.

— У меня что-то для вас есть, — зажила она, принимая у Марии чашку кофе.

Сейчас же посыпался град вопросов.

— Что это? — крикнул Бринкли и бросил электрический подъемный кран, с которым играл в углу просторной гостиной.

— Что? Что? — спрашивали также Эдвард и Густон и, оторвавшись от телевизора, выжидающе смотрели на Гледис.

— Вот, пожалуйста. — Она протянула им билеты на баскетбол.

— Ну-ка, дай сюда! Дай посмотреть! Что это? — Мальчишки вырывали друг у друга билеты. Каждый хотел узнать первым, куда же им подарила билеты тетя Гледис.

Победил Густон. Он ведь был самый старший и сильный.

— «Орландо магикс»! — завопил он и пустился в пляс, размахивая высоко над головой билетами. — Ура! Мы увидим «Орландо магикс»!

Мария, сидевшая с чашкой кофе напротив Гледис, улыбнулась. Ее доброе, окаймленное белокурыми волосами лицо было спокойно и счастливо. Шум, который подняли мальчики, казалось, ей совсем не мешал.

— Пять билетов! — радовался Густон. — Мы пойдем все.

— Но я не хожу на баскетбол, дети, — засмеялась Мария. — Вы ведь знаете, что я там умираю от тоски.

— А ты пойдешь с нами, тетя Гледис? — спросил Бринкли, который нежно прижался к коленям Гледис.

— Нет, Бринкли, — ответила она. — Я не пойду с вами. Я так же мало интересуюсь спортом, как и ваша мама.

— Но для кого же тогда пятый билет? — удивился Эдвард и задумчиво нахмурил лоб.

— Я не знаю, — ответила Гледис. — Мне прислали пять билетов. Вы можете взять с собой кого хотите.

Мгновенно началась бурная дискуссия о том, кто из товарищей по школе или совместным играм достоин чести быть приглашенным на эту игру.

— Билеты тебе прислал Фрэнки О'Берри, — угадала Мария и отпила глоток кофе. — Значит, вы нашли общий язык.

— Как тебе это пришло в голову? — резко возразила Гледис.

— Иначе он не прислал бы тебе контрамарки.

— Я не знаю, почему он сделал это, — заверила Гледис, стараясь не встречаться со спокойным и одновременно проницательным взглядом Марии. Гледис не хотела говорить о Фрэнки.

— Ты уже написала свой репортаж? — продолжала разговор Мария. Гледис она вдруг напомнила собаку, идущую по свежему следу.

— Почти, — ответила она угрюмо.

— Ты не хочешь об этом говорить. — Мария махнула рукой. — Давай действительно оставим эту тему. Что ты делаешь сегодня вечером? Мы хотим устроить в саду небольшой пикник. Ты примешь участие?

— Нет, спасибо, — тотчас же отказалась Гледис. Она совсем не хотела попасть под перекрестный допрос Марии и Арнольда. Вообще она намеревалась по возможности избегать брата, пока не сможет ему все рассказать, без утайки. Арнольд умел так искусно задавать вопросы, что каждый, абсолютно каждый, в конце концов запутывался в паутине своих полуправд, отговорок и умолчаний. — Думаю, поеду сейчас в редакцию, — уклончиво произнесла она, — потом хочу провести вечер в Сити. Немного поесть, выпить и, может быть, потанцевать.

— Ты возьмешь меня когда-нибудь в дискотеку, тетя Гледис? — спросил пятилетний Бринкли и умоляюще посмотрел на нее серо-зелеными глазами Грантов.

Гледис нежно обняла малышка.

— Когда-нибудь обязательно, — пообещала она. — Но не сегодня.

Был прекрасный летний день, и Мидтаун Манхэттен бурлил. Эту атмосферу Гледис особенно любила. Но сейчас это не доставляло ей столько удовольствия, как обычно. Ее не интересовали фокусники и уличные музыканты на лестнице библиотеки на углу Сорок второй улицы и Пятой авеню. Ее не интересовали киносъемки триллера на Таймс-сквер, которые привлекли массу прохожих.

С таким же успехом она могла бы сразу поехать на такси в редакцию. Прогулка по городу ей совсем не удалась. Когда Гледис поднималась затем в лифте на сороковой этаж, она вдруг поняла, что, закончив интервью, наконец снова обретет свой душевный покой.