Кейтлин Крюс: Награда для чемпиона

Миранда покачала головой.

— Не понимаю, о чем вы говорите, — надменно произнесла она.

Внутри у Ивана что-то перевернулось. Он знал, что женщине вроде нее меньше всего нужен необразованный русский мужик с огромными кулачищами и мрачным прошлым, каких бы успехов он ни добился. Что ей больше пришелся бы по душе холеный киноактер, только играющий роль крутого парня.

— Если вы все-таки соблаговолите сесть, профессор, я с удовольствием все вам объясню.

Миранда посмотрела на него с опаской, затем опустилась на край ближайшего к ней дивана. Ее поза была напряженной, словно она пришла на прием к дантисту. Садясь напротив нее, он вдруг понял, что она нарочно так себя ведет, чтобы он почувствовал себя слишком большим, грубым и опасным — в общем, недостойным ее.

«Она за все заплатит», — мрачно подумал Иван.

— Вы пытаетесь меня спровоцировать? — прямо спросил он. — Вы поэтому ведете себя так, словно вас привезли в логово льва?

— Так оно и есть. Кто знает, что вы сделаете дальше?

— Вы хотите сказать, что сейчас испытываете страх?

В ответ ее глаза неистово сверкнули. Она даже не догадывалась, что он находит ее дерзость сексуальной.

— У вас учащенный пульс, — мягко сказал он, глядя на дергающуюся жилку у нее на шее. — На ваших щеках румянец. Ваши зрачки слегка расширены. Вы покусываете нижнюю губу. Это не страх. Это влечение.

В течение двух-трех секунд Миранда ошеломленно смотрела на него, затем ее глаза снова сверкнули.

— Вы не знаете меня настолько хорошо, чтобы это утверждать. — Ее голос прозвучал сдавленно, спина еще сильнее напряглась.

— Мне совсем не нужно вас знать. — Он пожал плечами. — Я умею читать язык тела.

— Физическая сторона влечения наименее важна. Главное в человеке разум.

Ему стало смешно.

— Мне жаль вам это говорить, но вы ошибаетесь, профессор.

Миранда выглядела так, словно собиралась убежать. Затем она глубоко вдохнула и немного расслабилась. Иван много заплатил бы, чтобы узнать, что происходит в ее хорошенькой головке.

— Вы поэтому считаете, что нам следует встречаться? — недоверчиво спросила она. — Чтобы вы могли делиться со мной своими теориями о физиологических реакциях незнакомых людей?

— Это лишь самая незначительная из причин.

— Какая нелепость! Я знала, что мне не следовало сюда приходить. Моя жизнь рушится, а вы предлагаете мне встречаться.

— Успокойтесь, пожалуйста. — Иван вытянул перед собой свои длинные ноги — пусть Миранда увидит, что он полностью расслаблен.

Ее глаза сузились от ярости. Это лучше, чем слезы.

— Разумеется, наши отношения будут ненастоящими. Мне известно ваше мнение обо мне. Вы мне нравитесь не больше, чем я вам. Видите, у нас все же есть кое-что общее.

— Как вам только в голову пришло мне такое предложить? — возмутилась Миранда.

— Вы определенно не можете отрицать, что наш поцелуй стал сенсацией. На тот момент, когда я проверял в последний раз, видео посмотрело более…

— Сегодняшняя публика непритязательна, — перебила она его, словно ей было невыносимо это слышать.

Несомненно, утонченная профессорша считала себя грязной после публичного прикосновения к ней грубого верзилы без роду и племени. Из-за этого ему захотелось еще больше ее запачкать.

— Согласен, — холодно ответил он, — но из записи видно, что поцелуй доставил удовольствие нам обоим. Подумайте только, сколько пользы мы могли бы извлечь из публичного внимания, если бы как следует постарались.

— Вы, наверное, шутите…

Румянец, проступивший на щеках Миранды, был красноречивее любых слов. С одной стороны, она желала его так же сильно, как он ее, с другой — не хотела признавать, что ее влечет к мужчине, которого она считает воплощением всего, с чем столько лет отчаянно борется.

— Я собираюсь снова поменять род занятий.

Миранда слегка наклонила голову, словно обдумывая это.

— Будете ездить по миру, пропагандируя случайные поцелуи на публике? — язвительно произнесла она. — Учитывая вашу бешеную популярность, уверена, вы сможете поставить это на поток. Оборудуете передвижную будку для поцелуев и будете каждый день получать новые скандальные заголовки и море удовольствия.

— Я целиком посвящу себя благотворительности, — спокойно ответил Иван, и она еще гуще покраснела, словно от стыда. — Последний фильм о Джонасе Дарке выходит в июне. Неделю спустя я устраиваю прием по случаю расширения моей благотворительной организации. Так что мне могло бы пойти на пользу, если бы мой главный критик показал всему миру, что видит во мне человека, а не только агрессивного неандертальца, умеющего лишь махать кулаками.