Идиллия Дедусенко - Самая счастливая осень (сборник)

— А подлечиться попутно нам обоим не мешает, мне — нервишки привести в порядок, тебе — суставы.

— Убедил, убедил! Быть здесь и не воспользоваться целебными водами, грязями и прочее — не резон.

Доктор, уже совсем пожилая женщина, видимо, пенсионерка со стажем, выслушав каждого и посмотрев курортные карты, все-таки выписала направления на анализы.

— А физиопроцедуры назначите? — стараясь унять вдруг застучавшее сердце, спросил Андрей.

— Можно, — согласилась Зинаида Алексеевна. — Можно даже прямо сейчас, раз вы так торопитесь. Я вам расслабляющую процедуру назначу, будете лучше спать. А вообще-то я бы вам советовала обратиться к психотерапевту, у нас молодой, но очень знающий специалист.

— Хорошо, как-нибудь и к психотерапевту… А пока в физиотерапевтический кабинет. Скажите, а там часто медсестры меняются?

— В каком смысле?

— Ну, есть ли кто-то из тех, кто работает давно, опытный?

— Там все опытные. А кто сколько работает, я точно не знаю, потому что сама здесь всего три года. Раньше я в Ессентуках жила, там и работала. А вам кто-то конкретно нужен?

— Когда-то там работала Тина…

— Тина? Кристина Беляева?

Андрей почувствовал, как под ним закачался стул, а голос врача он слышал словно сквозь вату. Зинаида Алексеевна, между тем, продолжала:

— Кристина Беляева работает лаборанткой. Вот как раз к ней и пойдете кровь сдавать, пока не завтракали.

Павел, ожидавший друга у кабинета, с удивлением посмотрел на него и спросил:

— Она тебя кипятком ошпарила?

— Кто?

— Врач! У тебя не лицо, а огненная маска!

— Она здесь, — почему-то шепотом сказал Андрей. — В лаборатории.

— Твоя Тина?

— Да, Тина Беляева… Ее зовут Кристина… Только почему же Беляева? По-моему, она Белова. Неужели я забыл?

Пока Андрей говорил это, краска с его лица сошла, и оно стало серовато-белым.

— Слушай, друг, — решительно заявил Павел, — если ты будешь так переживать, то не дойдешь до своей Кристины. Хорошо, что мы еще не завтракали и успеем в лабораторию. Идем!

От волнения сердце у Андрея билось с перебоями, руки и ноги слегка дрожали. Он старался сам себя успокоить. Это надо же так волноваться! Но было от чего. Ведь он совсем ничего не знает о девушке, которую любил двадцать пять лет назад. А вдруг растолстела, подурнела? Ну, что же, он и сам уже не тот красавчик, каким был, — все-таки недалеко уже до «полтинника», всего около трех лет. Андрей старался представить, как встретит его Тина, и ему представлялись ласковый взгляд лучистых глаз и совершенно особенная, только её улыбка. А если он увидит совсем чужое лицо? Или она не узнает его, будет равнодушно вспоминать, где видела его раньше? Эти мысли почему-то не приходили ему в голову там, в Москве, когда он решился во что бы то ни стало найти Тину. Там он был совершенно уверен, что она ждет его и будет рада сменить серенькую провинциальную жизнь на столичную. А сейчас вот боялся встречи с ней. Боялся, что не сумеет объяснить ей, почему тогда, много лет назад, оставил ее, но тут же утешал себя: Тина добрая, хорошая, она все поймет.

— Можешь спрятаться за мою спину, трусишка, — сказал Павел, открывая дверь лаборатории.

— Здравствуйте! — громко поприветствовал Павел девушку, сидевшую за столом с пробирками. — А вы здесь одна?

Услышав нотки недоумения в его голосе, девушка в свою очередь спросила:

— А сколько надо, чтобы уколоть один палец? Или вы боитесь? Не бойтесь, я уколю не больно.

— Мы, собственно, к Тине… — вдруг растерялся Павел.

— Значит, ко мне, — спокойно сказала девушка. — А кто там за вас прячется? Тоже боится? Ну, вы — как дети.

Андрей уже понял, что это не та Тина, и, наконец, успокоился. Отдав свою «пропитанную пороками кровь», как выразился Павел, друзья пошли в столовую. За столиком, на который им указали, сидели две дамы.

— С кем имеем честь? — как можно галантнее спросил Павел.

Старшая представилась как профессор Остапенко. На ней была голубая трикотажная блуза с отложным воротником, прямые седые волосы коротко острижены, большие очки дополняли ее облик. Она, не глядя на соседей по столу, быстро управилась с завтраком и ушла. Вторая дама, в отличие от профессора Остапенко, охотно пошла на контакт и пояснила:

— Вера Ивановна после завтрака до процедур несколько раз оббегает всю территорию трусцой, потому и торопится из-за стола. Закладывает основы долголетия.

Она засмеялась, обнажив два ряда белых, по-видимому, отлично сделанных искусственных зубов.