Рената Тревор - Раненая гордость

— Тебе совершенно не о чем беспокоиться, — уверенно заявила Лилиан. — Правда, я незнакома с Шарлем Караном, но на похоронах видела родителей Жана, и они показались мне очень славными людьми.

Лилиан крепко обняла сестру.

— Я буду скучать по тебе. — Она улыбалась, ее глаза сияли от счастья.

Патрик обхватил жену за плечи, крепко прижал к себе и в свою очередь улыбнулся свояченице.

— Помни, Джесс, если что не так, через несколько часов мы будем с тобой.

— Буду помнить, — засмеялась Джессика, заранее зная, что все будет «так». Она попрощалась с сестрой и ее мужем и подумала, что Лилиан совершенно права.

Предупреждение водителям, прозвучавшее по радио парома, заставило Джессику очнуться. Люди вокруг зашевелились. Они прибывали во Францию!

До сих пор Джессика никогда не ездила по правой стороне улицы. Сначала это казалось неправильным, но через четверть часа она совершенно освоилась и без труда вела машину, и, хотя уверенность в себе не относилась к числу ее достоинств, правила умело и аккуратно. Джессика нашла гостиницу, в которой для нее был забронирован номер, и поднялась наверх, собираясь позвонить Шарлю. Однако застенчивость все же удержала ее.

Джессика была ранней пташкой и проснулась в восьмом часу утра. Вот оно, начало новой жизни! Уехала из дома, рассталась с отцом. Она попробует жить самостоятельно, а когда вернется в Англию — если сумеет продержаться здесь полгода, — то сумеет подыскать себе и новое жилье, и новую работу.

Конечно, кое-что оставалось от материнского наследства, но этих денег надолго не хватит. Она могла бы заработать себе на жизнь, ухаживая за лошадьми. Эта работа была ей по душе. Можно будет даже взять с собой Нетти. Теперь она сможет говорить любому владельцу лошадей, что последнее место ее работы — конюшни во Франции.

У Джессики давно не было так легко на душе, как в тот момент, когда она завела мотор и отважно пустилась в путешествие по дорогам прекрасной Франции.

Вскоре вновь обретенной смелости у нее поубавилось. По расчетам, до дома Карана оставалось около часа пути.

Она понятия не имела о распорядке дня в доме своего деверя и не хотела свалиться как снег на голову. Хотя их последняя встреча с Караном состоялась более полугода назад, она легко могла вызвать облик Шарля перед своим мысленным взором — темноволосый, сероглазый, высокий, красивый, лет тридцати пяти, умудренный опытом… и тут, к собственному стыду, Джессика снова ощутила приступ болезненной застенчивости. Решив, что с волнением легче справляться на сытый желудок, она остановила машину у первого бистро.

К дому Шарля Джесс подъехала в три пятнадцать. Указания Карана оказались безукоризненно точными. Правда, когда она остановила машину у дверей дома, то мельком подумала: такие хоромы едва ли можно назвать словом «дом». Даже воспоминание о том, что Жан из богатой семьи, не подготовило к столь пышному зрелищу… Это сооружение скорее напоминало помещичью усадьбу — белый особняк с множеством окон, с широкой подъездной аллеей, просторной лужайкой и небольшим прудом перед входом, окруженный большим парком. Никакого другого жилья поблизости не было видно.

Тишина насторожила Джессику. Размышляя, не сбилась ли она с дороги, Джессика вышла из машины, держа в руке план. И тут же убедилась: никакой ошибки нет. Ненужная бумажка застыла в руке, когда знакомый голос окликнул:

— Джессика!

Услышав свое имя, она подняла глаза и ощутила несказанное облегчение.

— Шарль… — негромко ответила Джесс и снова смутилась, когда из дома вышел высокий француз и по усыпанной гравием дорожке двинулся навстречу.

Джессика протянула ему руку… Однако, проигнорировав ее английское приветствие, Шарль обнял гостью.

— Добро пожаловать в мой дом. — Каран улыбался и не сводил глаз с лица Джессики, потом притянул еще ближе.

Джессика попыталась не поддаваться панике, прижавшись к широкой груди, затем Шарль чисто по-французски сначала чуть коснулся своей щекой одной ее щеки, а потом другой.

Джессика вспыхнула. И хотя разум подсказывал, так все французы здороваются с членами семьи, она принялась судорожно хватать ртом воздух и оттолкнула деверя. Но потом, увидев, какое это произвело впечатление, смутилась, застыла на месте и испытала острое желание, чтобы земля разверзлась и поглотила ее заживо. А затем почувствовала неизвестно откуда взявшиеся силы — может, вспомнилось намерение держаться поувереннее, — и заставила себя улыбнуться. Когда Шарль опустил руки, Джессика заявила: