Бьюла Астор - Новая весна

— Неужели ты действительно собираешься это сделать? — нарушила молчание Ева.

— А что мне еще остается? — пробормотала Деби, накидывая на плечи турецкую шаль и бросая задумчивый взгляд на лежащее на столе письмо.

Оно было написано округлым ученическим почерком, очень похожим на тот, который был в детстве у нее самой.

— Пожалуй, ничего другого не придумаешь, — кивнула Ева, пододвигая чашку и отхлебывая кофе. — Но в таком возрасте девочки часто склонны к преувеличениям. Ты уверена, что ситуация на самом деле настолько ужасна? Что такого в этом письме? — нетерпеливо допытывалась она.

— Прочти сама.

Дебора отошла от окна и направилась к столу. Ева, не отрываясь, смотрела на нее.

На протяжении их долгого знакомства Деби не переставала восхищать и очаровывать ее. В этой девушке было что-то неотразимое: какая-то неведомая сила, поразительное обаяние, притягивающее людей без всяких усилий с ее стороны. К тому же она была очень красива.

Еве порой казалось, что судьба несправедливо одарила Дебору чересчур многими достоинствами. Трудно было удержаться от зависти, глядя на эту высокую стройную фигурку, матовую кожу, таинственные зеленые глаза.

Но когда они стали настоящими подругами, это чувство исчезло. Девушки были примерно одного возраста, однако Деби казалась более зрелой. В ее глазах таилась постоянная печаль, но как Ева ни старалась, она не могла разгадать причину этого. Дебора Вермонт была очень замкнутым человеком. Легкий флер таинственности отделял ее от окружающего мира.

Деби взяла письмо и подала подруге. Ева начала читать вслух, насмешливо приподняв брови.

— Скорее приезжай домой. Ты нам нужна. Если ты не приедешь, произойдет ужасное.

— Она подняла глаза от листка бумаги. — Надеюсь, ты не принимаешь это всерьез? Ведь если бы действительно что-нибудь случилось, тебе сообщили бы…

— Нет! — горячо воскликнула Деби, и на ее лице появилось непривычно жесткое выражение.

Ева с изумлением уставилась на подругу, словно видела ее впервые. Она знала Деби с того самого момента, как та появилась в Лондоне. И, несмотря на то, что рыжеволосым людям обычно свойствен буйный темперамент, Дебора оказалась на редкость спокойным и замкнутым человеком. Вероятно поэтому она всякими правдами и неправдами избегала суетного мира богемы, сконцентрировав все свои силы на овладении профессией, и в конце концов добилась успеха, занимаясь иллюстрацией книг.

— Но кто-то из родственников должен был попытаться связаться с тобой, — настаивала Ева. — Кто-нибудь взрослый…

Она рылась в памяти, пытаясь вспомнить хоть что-нибудь о семье подруги, но ничего не приходило на ум. До тех пор, пока восемь месяцев назад не начали приходить эти письма, написанные старательной детской рукой, Деби не поддерживала никаких контактов с родными.

Когда разговор касался ее семьи, она замыкалась и старалась как можно скорее переменить тему. Еве удалось узнать только то, что Деби жила со своими родителями на границе с Шотландией и ее отец преподавал в небольшой частной школе. После их трагической смерти она переехала к деду в Вермонт-хаус.

Дебора реагировала на любые упоминания о родных так болезненно, что Ева в конце концов перестала заводить подобные разговоры. Она решила, что семейные отношения Вермонтов достаточно сложны и запутанны, и именно поэтому, перебравшись в Лондон, Деби оборвала все узы, связывающие ее с семьей.

Когда пришло первое письмо, посланное на адрес издательства, и последовали другие, Дебора резко изменилась. Возможно, эти перемены были незаметны для тех, кто мало знал ее, но Ева уловила их и была страшно заинтригована.

Что же послужило причиной беспокойства, овладевшего Деби? Каждый раз, когда она вскрывала конверт, в ее глазах появлялась тоска, но, спохватившись, девушка тут же принимала бесстрастный вид, словно боялась, что за ней наблюдают. Она окутала себя непроницаемой броней, призванной скрыть от окружающих тайники ее души.

Вероятно, смерть родителей оказалась серьезной травмой для чувствительного подростка, каким тогда была Деби. Но Ева подозревала, что здесь кроется что-то еще, и сгорала от любопытства. Если бы речь шла о какой-либо другой женщине, она сочла бы эту замкнутость следствием несчастной любви, но с тех пор, как семнадцатилетняя Дебора Вермонт появилась в Лондоне, у нее не было недостатка в поклонниках. Впрочем, она всегда держала их на почтительном расстоянии.