Селина Дрейк - Брачные узы

Эндрю бросил на нее проницательный взгляд. Он ничего не сказал, только с суровой решимостью сжал губы. Затем взял небольшой чемоданчик, с какими обычно ездят на уик-энд, положил его на кровать и раздвинул молнию.

Эвелин подошла и встала рядом, глядя, как он перебирает всякие мелочи, начиная с туалетных принадлежностей и кончая аккуратной стопкой нового шелкового белья. И напряжение, возникшее между ней и Эндрю, запульсировало с удвоенной силой.

Здесь было все, что необходимо для первой брачной ночи, — изящные сексуальные вещицы, призванные возбудить молодого мужа.

До боли закусив губу, Эвелин наклонилась и выбрала белые шелковые трусики и подходящий к ним бюстгальтер, затем извлекла костюм бирюзового цвета. Его она планировала надеть во время короткой остановки в Лиссабоне, откуда молодожены собирались отправиться на Канарские острова, чтобы провести там медовый месяц. Собрав одежду, Эвелин высоко подняла голову и медленно направилась в ванную.

После того, как дверь за ней закрылась, Эндрю долго смотрел в пространство, затем снова повернулся к кровати. И вдруг, в порыве неожиданной ярости, которая привела бы Эвелин в изумление, будь она тому свидетельницей, швырнул чемоданчик на пол, в бессильном гневе испепеляя взглядом рассыпавшиеся по полу дамские принадлежности.

Однако, когда Эвелин, уже полностью одетая, с собранными на затылке скромный узел волосами, вышла из ванной, в спальне царил безупречный порядок.

Эндрю стоял у окна. Он улыбнулся невеселой улыбкой и подошел к ней.

— Готова? — спросил он.

Эвелин молча кивнула. В глубине души она сознавала, что ведет себя неправильно, позволяя Эндрю распоряжаться собой, но почему-то уже не противилась его воле.

В его словах была правда: он действительно оказался единственным человеком, на которого она могла обрушить свои переживания.

— Говорить буду я, — предупредил Эндрю, ведя Эвелин к дверям.

Она снова промолчала, кивнув в знак согласия. Ей оставалось лишь надеяться на его практичный ум и умение выходить из трудных положений.

Они вместе спустились в гостиную.

У тетушки Хелен покраснели и распухли от слез глаза. Она ничем не напоминала счастливую, радостно возбужденную женщину, которая отправилась утром в церковь. Миссис Вулстрод уже сменила лиловое праздничное платье на повседневное и сняла огромную, весьма легкомысленную для дамы ее возраста, шляпку, над которой добродушно подсмеивались муж и племянница с того самого дня, как этот шедевр был приобретен и торжественно им продемонстрирован.

Увидев входящих Эвелин и Эндрю, тетушка с трудом поднялась с дивана, тяжело опираясь на руку мужа. Оба они неожиданно показались Эвелин немощными, совершенно неспособными справиться с обрушившейся на них бедой ни эмоционально, ни физически, и сердце ее болезненно сжалось.

С тех пор как девять лет назад Оуэн Патридж и его жена Цин погибли, девочка, гостившая у Вулстродов, стала для них самым дорогим существом. Несмотря на то, что обоим в ту пору было уже за пятьдесят, они взяли на себя заботу о племяннице. Старики были очень добры к Лин и делали для нее все, что было в их силах. Попросту говоря, они посвятили ей свою жизнь.

Удачное замужество Эвелин освободило бы их от ответственности за нее. И пока Эвелин была занята предсвадебной суетой, Марвин и Хелен с не меньшим энтузиазмом готовились к кругосветному путешествию.

Эндрю прав: я не имею права испортить им и это удовольствие, подумала она. Хватит с них переживаний.

— Девочка моя… — Голос тети, глухой и дрожащий, сорвался, и на глаза Эвелин снова навернулись слезы. Миссис Вулстрод бросилась к племяннице и крепко обняла ее.

— Со мной все в порядке, — заверила Эвелин, закрывая глаза. — Правда. — Она посмотрела на дядю поверх седой старушечьей головы. — Мне очень жаль.

Эндрю подошел к ней и стал рядом. Его рука решительно обвилась вокруг талии Эвелин, и она приободрилась.

— Мистер Вулстрод…

— Надеюсь, у вашего брата хватит совести, чтобы устыдиться того, что он сегодня натворил, — сурово прервал его Марвин.

— При всем моем к вам уважении, сэр, — вежливо отозвался Эндрю, — должен заметить, что Винс имел право изменить свое решение в последний момент, так же как и Эвелин.

— Бедная моя девочка! — всхлипнула миссис Вулстрод.

Собрав остатки сил, Эвелин повела тетку к дивану, чувствуя, что сама сейчас упадет.

Эндрю тут же убрал руку, и она бессильно свесилась вдоль его тела. Он лишь беспомощно следил за тем, как девушка бережно усадила старую даму, присела рядом и заключила продолжавшую тихонько всхлипывать тетушку в объятия.