Ронда Гарднер - Ищу тебя

— Сомневаюсь. Я слишком волевая натура, чтобы вы чувствовали себя комфортно в моей компании.

И хотя Лейла не согласилась с этим мнением, не имело смысла спорить с Катрин. Тем более что и сама она обладала такой же сильной волей. Впрочем, это не мешало Лейле восхищаться соперницей и уважать ее.

По-видимому, Катрин расценила ее молчание как слабость. Она гордо вскинула голову и холодным, оценивающим взором оглядела Лейлу.

— Удивительно, что такого видит в вас Джим, чего он не смог найти во мне?!

Лейла предпочла оставить без внимания и это замечание. Ведь что бы она ни сказала, все будет воспринято Катрин как оскорбление, и тогда новый скандал неминуем.

Вздохнув, Катрин Хардинг подошла к стеклянным дверям, раздвинула шторы и долго смотрела вдаль.

— Все же никак не могу смириться с мыслью, что эта усадьба никогда не будет принадлежать мне, — сказала она с чувством горького разочарования, и нотки раздражения послышались в ее голосе. — Это место красиво само по себе, но я превратила бы его в образец красоты и высокого стиля на зависть всем. И стала бы идеальной хозяйкой всего этого.

На сей раз Лейла не удержалась от реплики:

— Извините, Катрин. Но если вы хотите, чтобы я высказала свое мнение, то сомневаюсь, что это так уж много значит для Джима.

Катрин резко повернулась, отпустив штору, глаза ее гневно сверкнули.

— Тогда и я буду честной. Во всем этом лишь одно заставляет меня испытывать чувство удовлетворения, и это подленькое чувство, как ни странно, тешит меня. — Пока она шла к Лейле, на губах ее блуждала презрительная усмешка. — Вы, разумеется, паинька, и не позволите себе иметь с Джимом никаких отношений, пока не поженитесь. Так вот, когда наступит брачная ночь, вы обнаружите одну весьма неприятную вещь. Он — никудышный любовник.

Остановившись, Катрин насмешливо посмотрела на Лейлу.

— И когда вы будете потом лежать в постели, испытывая разочарование и неудовлетворенность, вы, может быть, вспомните мои слова.

Ее зубы сверкнули в подобии улыбки. Катрин гордо прошествовала мимо Лейлы и вышла из гостиной в этой, как ей казалось, кульминационной точке беседы, на прощание резко хлопнув дверью.

Лейла надеялась, что Катрин испытала хоть какое-то чувство удовлетворения, так как ее «честный» выпад против Джима лишь подтвердил, что она не та женщина, которая была ему нужна.

Печаль затопила ее сердце, когда Лейла подумала, какими могли бы быть эти прошедшие восемнадцать месяцев, если бы она позволила себе откликнуться на зов Джима еще тогда, при его первом посещении Алис-Спрингс. Она не могла винить его за то, что он делал, чтобы забыть ее. И как знать, может, и Дейл жил бы по сей день, если бы она оставила его тогда, как просил Джим. И Катрин не страдала бы так, как она страдает нынче…

Но даже сейчас, зная, к чему это привело, она понимала и другое: не смогла бы нарушить клятву верности, данную Дейлу.

А как же с Аделью? Удалось бы когда-нибудь найти ее, если бы события развивались по другому сценарию?

Кто мог сказать, что было бы лучше?! Все равно ничего уже не изменить.

А Джим ждал ее, чтобы услышать: ничто не сможет помешать им быть вместе. Не существовало больше никаких запретов и ограничений для их вступления в брак. Катрин освободила им путь.

Лейла не рассказала Джиму всего, что говорила ей Катрин. Она не хотела умалять достоинства своей соперницы в глазах Джима, а дарованная им свобода более чем компенсировала тот вред, который могли бы причинить слова Катрин, если бы Лейле не представился случай узнать Джима поближе.

Весь остаток дня они пребывали в состоянии эйфории, обсуждая планы, которые теперь менялись в соответствии с новой ситуацией. Они взяли с собой Адель на прогулку по виноградникам, завершив ее посещением винодельни. Лейла считала, что она должна знать хотя бы немного о деле, составлявшем гордость и славу семейства Фарли. Джим организовал для них экскурсию по винному заводу, рассказывал о процессе изготовления вин, называл цифры объема продаж, которые показались Лейле астрономическими.

— Тебе, действительно, нравится заниматься этим? — спросила она, уловив в его голосе энтузиазм.

Джим задумался.

— Это то, что я знаю, чему меня учили. Это мое дело. — И, усмехнувшись, он добавил: — Хотя, если говорить правду, все это ничего не значило для меня последние полтора года. Но то, что я смогу разделить это дело с тобой, наполняет его новым смыслом.