Лора Энтони: Вот это женщина!

— Тогда вам лучше бросить свой пистолет. Он вздохнул.

— Мне что-то не хочется.

Сделав шаг к нему, Рен коснулась стволом винтовки пуговицы у него на животе.

— Бросайте пистолет, или я нажму на курок.

— И случайно пристрелите меня? Неужели вы хотите, чтобы мои внутренности разлетелись по вашему сараю? Скорее всего, вы не убьете меня первым выстрелом. Я буду лежать здесь на полу и кричать. Подумайте, как и когда сюда доберется «скорая помощь» по такой погоде?

Рен замерла. Она ожидала совершенно иного ответа.

— Лучше давайте сделаем так, — предложил он. — Я положу свой пистолет вот на эту корзину, если вы сделаете то же самое. Меня, знаете ли, нервирует направленная на меня винтовка.

Женщина молчала.

— Я даже согласен сделать это первым. — Он полез рукой под пиджак, расстегивая наплечную кобуру.

— Медленно! — предупредила она.

— Медленно и плавно, — заверил он ее, доставая «магнум» и держа его за ствол.

Глаза Рен расширились. Спохватившись и хмуро сдвинув брови, она внимательно наблюдала за каждым его движением.

— Вот так. — Осторожно держа пистолет, он сделал два шага и опустил «магнум» на перевернутую корзину.

— А теперь отойдите, — приказала Рен. — И держите руки за головой.

Он сделал все, как она сказала, и отошел вдоль первого стойла к двери.

— Теперь ваша очередь. — Кивком головы не знакомец указал на ее винтовку.

— Нет.

— Но вы же согласились сложить оружие.

— Я солгала.

— Ах, — сказал он, — какая вы недоверчивая.

— А почему я должна вам верить?

— Вы и не должны. — По ее лицу он ясно видел, что женщина просто не знает, как ей быть.

— Думаю, вам лучше уйти, — ответила она.

— И вы собираетесь выкинуть меня под проливной дождь и град? — В выражении ее лица он почувствовал нерешительность.

— Я не могу позволить вам оставаться здесь.

— Почему бы и нет?

Рен с трудом втянула в себя воздух.

— Я ничего о вас не знаю.

— Вы боитесь. Я понимаю. Но если вы позволите мне переночевать здесь, утром я уйду. Обещаю.

— А вдруг вы сбежавший преступник? — Ее слова прозвучали в тишине, нарушаемой лишь чавканьем коров и гудением доильных аппаратов.

Он окинул ее взглядом. Она держалась очень прямо, ноздри трепетали, и он вдруг почувствовал к ней странную симпатию. Он ни за что не при чинит вреда этой женщине, даже если ему придется замерзнуть насмерть.

— Хорошо, — наконец сказал он. — Я уйду. Только дайте мне забрать с чердака свою сумку.

Он кивнул в сторону лестницы, и его охватило отчаяние при мысли, что ему придется отправиться в свое опасное путешествие безоружным.

— Подождите.

— Ну что еще?

— Думаю, вы можете остаться, — сказала она. — Но только до утра. И я забираю с собой ваш пистолет.

Ее решение удивило и тронуло его. Эта женщина оказалась гораздо храбрее, чем он подумал вначале. И добрее.

— Спасибо вам, леди, — сказал он искренне. — Я принимаю ваше приглашение.

Рен пристально вглядывалась в стоящего перед ней мужчину, сама не зная, почему она передумала. Что-то в нем тронуло ее. Это чувство нельзя было точно определить. Просто что-то шевельну лось в душе.

Он отдал ей свое оружие и даже готов был уйти, когда она этого потребовала. Это наводило на мысль, что он действительно не хочет причинить ей вреда. И еще он подоил ее коров.

— Вы промокли до нитки, — произнесла она наконец.

В ответ незнакомец только пожал плечами и провел рукой по темным растрепанным волосам, которые длинными прядями ложились на воротник его кожаной куртки. С него стекала вода, и на цементном полу уже образовалась лужица. Он распространял вокруг себя какую-то ауру. Рен почти ощущала его страдания. У этого человека большие неприятности. Она не смогла бы объяснить, как поняла это. Но была уверена, что это именно так.

Между его бровями залегла глубокая морщина, нос его был похож на ястребиный клюв. Его губы от природы имели четкий, правильный контур, но сейчас их уголки опустились. Рен поняла, что он может быть привлекательным, но застывшая в глазах жесткость и горькие складки вокруг рта портили его красивые черты.

Стояла тишина, вязкая и непроницаемая.

Оставлять его здесь на ночь было глупо. Но, с другой стороны, был ли у нее выбор? Запертая дома грозой, с испорченной телефонной линией, Рен оказалась пленницей пришельца. Так что лучше уж было проявить гостеприимство, чем выпроводить его на улицу и тем самым разозлить. Кроме того, скоро Рождество, а этот человек все же божье создание.