Нинель Языкова - Фрейд, нежные лапки

А Фрейд был уже не котом в шесть килограмм, а круглая подводная мина в восемь. И его шерсть на огромном животе топорщилась, словно минные усики. Он уже не прыгал по шторам, а лежа лениво играл лапкой с коктейльной соломинкой, своей любимой игрушкой. Он так наелся рыбы, что уже не набрасывался на неё, как это было сначала, а стал перебирать в еде. То он хочет рыбную котлетку, то не хочет. То дайте ему свежей рыбки, то жареной.

В общем, все вечера были заняты Германом и его охотой, а для домашней работы оставалась глубокая ночь.

Герман, как галантный кавалер привозил Киру домой. Вместе готовили ужин, если это был свободный вечер, и никуда не нужно было ехать. Вместе потом убирали посуду на место. И вместе с Фрейдом она провожала Германа до двери его квартиры. Целовали друг друга в щечки и всё. Герман никогда не намекал, чтобы остаться на ночь у Киры. Кира же, как нормальная девчонка, считала, что первым шаг должен сделать мужчина.

— Что за номера, тащить мужика в постель, — говорила она Малашке. — Это не в моих правилах. Дозреет, сам запрыгнет.

— А если не дозреет? — Выдвигала гипотезу Малаша.

— Значит, так тому и быть. Но, предлагать себя? Ещё чего. Мужчина должен добиться своей дамы сам. На то он и мужчина. Это в молодые годы хочется всё познать и попробовать. А сейчас я хочу настоящей любви. Любви, которой ты добился. А не которую тебе принесли на блюдечке с голубой каемочкой. Такая любовь не вечна.

— Ты хочешь вечной любви? — Смеялась Малаша.

— А кто её не хочет? — Улыбалась в ответ Кира.

И по вечерам, или поздней ночью, когда она уже попрощалась с Германом, Кира шла в кабинет на вторую смену. Так она называла свою вечернюю работу дома.

Из трех комнат в квартире, Кира отвела одну под кабинет. Окна её выходили на порт и Днепр. Это была северная комната. А так как в ней Кира находилась всегда вечером, то яркого дневного освещения ей и не надо было. Поэтому из трех комнат это выбор был самым правильным. Да и по метражу комната была меньше всех. Четырнадцать квадратных метров.

Кабинет был, как кабинет. Слева у стены стоял дореволюционный стол под зеленым сукном. Весь поточенный и побитый шашелем. Но Кирке он нравился. Всё-таки фамильная реликвия. Тетка говорила, что это стол её отца. Значит Кириного деда.

Справа в углу небольшой мягкий диванчик, на котором по вечерам под торшером возлежал Фрейд, пока Кира работала. А у противоположной стены, прямо напротив Кириного стола стоял старинный большой секретер черного дерева изумительной работы какого-то великого мастера-краснодеревщика.

Этот мебельный шедевр был гордостью сначала тетки, а теперь и Киры. Резной, из цельного дерева, тяжелый, словно цементная плита.

В своём офисе, как уже было сказано, Кира документов не держала. Во-первых, не было сигнализации. Да, она и не нужна была, потому что, во-вторых, все свои записи про клиентов Кира хранила дома.

Как психолог, Кира несла уголовную ответственность за своих подопечных. Поэтому старалась не рисковать. Все наработки, записи в журнале, кассеты с сеансами терапии, рисунки, дневники — всё это она несла домой и прятала в тайник. В самый настоящий тайник, который случайно открыла в этом великолепном секретере.

Достался сей предмет мебели тетушке от соседей, с которыми она прожила долгие и не худшие годы своей жизни. Когда они получили квартиру и съезжали, то старый секретер даже не тронули, такой он был громоздкий и тяжелый. Какие грузчики его когда-то внесли? Наверное — исполины. Современным мужчинам это было не под силу. Его можно было только распилить, и вынести по частям. Но, кто это будет делать в такой кутерьме, в переезде? Соседи плюнули на это гиблое дело, и облегченно вздохнули. Пусть остается.

А у тетушки не хватило храбрости собственными руками порешить такое творение рук человеческих. Так этот секретер и остался в теткиной квартире, своим видом напоминая, какими умельцами были наши предки в девятнадцатом, восемнадцатом, а может и семнадцатом веке. Такой он был древний, этот деревянный монумент домашнего обихода.

Он так и стоял в этой третьей комнате, которую Кира облюбовала под свой кабинет. Она даже и не подозревала, когда сама его реставрировала, подчищала, что затронет никому не нужную пумпочку, и откроется потайная ниша.

Кира ахнула. Вот это да! Секретная дверца! И называла эту нишу красивым словом — схованка. Вот сюда, в эту потайную схованку она и складывала рабочие записи.

Ниша была разделена стоячими перегородками, и каждый отдел предназначался своим документам. В последнем лежало заламинированное брачное свидетельство, которое Кира в упор не замечала. Не замечала не потому, что у неё было плохое зрение, а потому, что оно у неё просто выпало из-под сознания. Нет брака, не вижу и свидетельства.