Нинель Языкова - Синее море, жёлтый песок, или Семь месяцев не предел

А сад манил меня своей красотой и прохладой. Здесь, на большом участке земли, как я уже говорила, соседствовали деревья персика, абрикоса, груши с кустами смородины, малины, крыжовника. Можно было просто подойти и сорвать самый вкусный плод, который на тебя смотрит. Мне было удивительно, что за садом совсем никто не ухаживает, а он плодоносит себе, как ни в чем не бывало.

Я сняла шлепанцы и пошла по высокой траве босиком. Было приятно ощущать шелковистость прохладных растений и потихоньку впитывать положительный заряд земли. Но я, была бы не я, если бы опять что-нибудь не нашла. Хорошо, что шла тихо и неспеша. Иначе, спикировала бы вниз головой, зацепившись за какую-то мраморную плиту.

— Понатыкивают всякого хлама, — в сердцах выкрикнула я, — негде нормальному человеку пройти, чтобы не споткнуться. Её, как будто специально для меня положили. Чтобы я не прошла мимо.

Так, злясь на неизвестного мне проказника, я счищала с плиты сухую траву и мусор, количество которого было здесь предостаточно. На плите был написан текст латинскими буквами. А в середине её находилось какое-то маленькое углубление, смутно что-то напоминающее. Но что, я не успела подумать, так как услышала, что меня зовут Люся и Даша.

— Машка, — кричали мои подруги, — ты где?

— Да, иду я, иду, — громко, чтобы они слышали, отвечала я в ответ. — Чего надо? — Я подошла к своим подругам, которые уже отдохнули и были полны сил и энергии.

— Пойдем на море купаться. Мы уже все собрали. И подстилку, и перекусить.

— А куда идти, вы знаете?

— Конечно. Ксеня нам все рассказала. За домом есть дорожка. Она выведет нас из усадьбы. А там, вдоль села, дорога — прямо к морю. Двадцать минут размеренного шага, и мы у водички. Красота. Давай, Машуль, шевелись. Так искупаться хочется.

Я, чтобы не оттягивать удовольствие ни себе, на Дашке с Люсей, быстро, как только смогла, сбегала к себе в комнату, схватила парэо и спустилась вниз. Купаться в открытых купальниках при нашей «несравненной» красоте как бы неприлично. Поэтому, верх у меня открыт, а низ я прикрываю легкой цветной накидкой. И красиво, и не стыдно перед посторонними.

За домом тоже росли деревья. Но уже не садовые, а хвойные и просто лиственные. Было тихо и прохладно. Только какие-то незнакомые птички щебетали в кронах деревьев. А в траве шуршали ежики.

Ева нас провожала до конца усадьбы, но дальше за нами не пошла. Она понимала, что там не её территория.

— Машка, — смеялась надо мной Даша, — везде, где бы ты ни была, найдешь себе маленького дружка. То — Маргошу, то — Еву. И что ты с ней будешь делать?

— Заберу с собой домой.

— Как? Это просто невозможно.

— Дашуль, ты забыла? Ничего нет невозможного для нас. Особенно, когда мы вместе. Что-нибудь придумаем, — ответила за меня Люся.

— И точно, когда это препятствия нас останавливали? — Поддакнула я. И нам, от поддержки Люси, сразу стало весело. Настроение и, без того, хорошее, поднялось еще выше. И мы, счастливые и довольные, что можем всё, направили свои стопы к Черному морю.

— Поле, деревня, тропинка.

Весело с песней идем, — пела я, как казах, про то, что видела вокруг. А петь было о чем. Выйдя из зеленой усадьбы, мы очутились, можно сказать сразу лицом к лицу с румынской деревней. Дорога к морю вела вдоль неё, и пройти, как-нибудь, по-другому, было нельзя. Слева стояли дома, а справа начиналась южная степь.

Вообразите себе равнину, занимающую такое пространство, которое невозможно обхватить одним взглядом. Представьте красоту бескрайнего цветущего поля. Оно то голубое, от изобилия васильков, то белое из-за ромашек. А бывает красным, словно знамя, от распустившихся диких маков.

А вдали слышался звон бубенчиков. Это пастухи пасли свои отары в степи. Я была в восторге от увиденного. «Приеду домой, обязательно её изображу,»- подумала я.

— И приключение века, мы себе приобретем, — перебила мысль Дашка, которая быстро подхватила мою песенку.

— Тьфу, тьфу, тьфу, — поплевала Люся через левое плечо, — вот этого, как раз, нам и не надо. Приехали сюда отдыхать, так отдыхайте спокойненько. Нечего его искать на свою голову.

— Какая-то странная деревня, — сказала Дашка, — ты смотри, Маша, никто не улыбается. У всех какие-то застывшие лица.

Мы шли вдоль современных, довольно-таки, домов, больших дворов, и нам было неуютно от взглядов деревенских жителей, провожающих нас вслед. Возле каждого забора стояла куча ребятишек, но и они были какие-то безрадостные. А старики и старухи, сидевшие в глубине двора, бежали, как могли, к заборам, чтобы посмотреть на нас.