Лора Энтони: Выигрыш Динни Холлис

— А по-моему, это просто здорово.

Впереди показались огни «Ивового ручья». Броди никогда в жизни так не радовался возвращению домой.

— Вот и приехали, — сказал он, сворачивая на длинную подъездную дорожку.

Ему показалось или Динни действительно затаила дыхание, разглядывая в окно машины окружающий пейзаж?

— И это все твое? — спросила она.

— Ага. Отец мой умер две недели назад и завещал ферму мне. Но я занимаюсь ею уже много лет. Если бы не я, старик давно бы продул ее в карты.

— Тебе повезло.

— «Ивовый ручей» — моя жизнь, — сказал он чуть более резко, чем намеревался. Динни сидела, отвернувшись к окну, но он заметил, что ее плечи окаменели. — Я люблю эту землю больше всего на свете.

— Могу себе представить, — сдавленным голосом пробормотала она.

— Правда? — Броди подъехал к дому и заглушил двигатель. — Идем, — сказал он. — Я покажу тебе твою комнату.

Динни, охваченная любопытством, почувствовала, как замерло у нее сердце. Через пятнадцать лет она все-таки вернулась домой.

Как только она вслед за Броди прошла через заднюю дверь на кухню, на нее нахлынули воспоминания.

Перед ее глазами вновь вставали картины прошлого. Динни вспомнила, как однажды она бегала туда-сюда через эту самую дверь, пока мама, гладившая у доски папины рубашки, не накричала на нее. А кухня! Когда Броди зажег верхний свет, у Динни перехватило дыхание. Конечно, изменился цвет стен и мебель, но это была именно та кухня, которую она помнила. На этом самом месте у окна Динни всегда завтракала, глазея на птиц, слетевшихся к кормушке на ветке акации. Мама в этой раковине мыла ей голову, в этой духовке пекла пироги, в этой кладовой хранила консервы.

Динни побледнела. Внезапно ее бросило в холод, и она обхватила себя за плечи. На лбу выступила испарина. Девушка испугалась, что не удержится на ногах.

— Динни?

Словно в тумане она услышала голос Броди. Покачала головой.

Его рука обняла ее за талию, крепко, но нежно.

— Что с тобой? — шепнул он ей на ухо. — Сядь-ка сюда.

Динни покорно опустилась на стул, придвинутый Броди.

— Ты что-нибудь ела сегодня?

— Орешки. В баре, — пробормотала она, удивившись своей слабости.

Броди фыркнул.

— И, как я понимаю, пила.

— Только пиво.

— На пустой желудок. — Он щелкнул языком и отвернулся, роясь в холодильнике. — Вообще-то я так закрутился с Пэтси Энн, что тоже не ужинал. Матильда, наверное, взбесится, но мы тут с тобой заглянем в холодильник.

— Матильда?

Броди говорил, что не женат, ну, а если он живет с подружкой? Как ни странно, Динни ощутила прилив чувства, очень похожего на ревность. Да нет, она не ревнует. Всего лишь беспокоится. Неужели ей придется отбивать Броди у другой женщины? Устранение соперницы может сильно осложнить путь к алтарю.

— Матильда Дженнингс — моя домработница.

— И она злится, когда ты заглядываешь в свой собственный холодильник?

— Просто Матильде не нравится убираться.

— Так почему ты ее не уволишь?

— Ну, в этой глуши нелегко найти домработницу. А с тех пор, как сюда переехала Пэтси Энн с детьми, Матильда просто с цепи сорвалась.

— Ты по крайней мере воспринимаешь это с юмором.

Броди пожал плечами.

— Боюсь, ничего другого мне не остается.

Он извлек из холодильника большую тарелку с жареным мясом, нарезанный кольцами лук, банку майонеза, салат, помидоры, соленые огурцы и оливки. Вынув пшеничный каравай из хлебницы, Броди свалил всю провизию на стол. У Динни заурчало в животе. Она голодными глазами смотрела, как он делает бутерброды и разливает по стаканам молоко.

— Попробуй, — Броди пододвинул к ней тарелку.

— Вот это да! — Динни впилась зубами в бутерброд. Вкус был божественный. Такие же сытные бутерброды делала для нее мама.

Броди подмигнул.

— Если предчувствие меня не обманывает, на сладкое у нас будет шоколадное печенье.

Динни встретилась с ним взглядом и перестала жевать. На ней все еще была рубашка Броди, и мягкая ткань, хранящая его запах, ласкала кожу. Это было похоже на крепкое объятие.

При ярком свете этот мужчина показался девушке еще более красивым. У него был прямой нос и твердый, решительный подбородок. Броди снял свою ковбойскую шляпу и бросил ее на стул, его темные волосы остались слегка примятыми. Когда он улыбался, в уголках его светло-карих глаз появлялись морщинки. Динни поняла, что в глубине ее души зреет какое-то новое чувство, опасное и возбуждающее.

Их взгляды встретились.