Эмили Джордж - Жена понарошку

— Кристи!.. Господи, какая же ты красивая! В миллион раз красивее, чем я себе представлял! — Он легонько подхватил ее на руки, оставив на полу останки истерзанного платья. — Подумать только, что однажды я отказался от тебя! — Он закрыл глаза и яростно затряс головой. — Ты по-прежнему ненавидишь меня за это?

Она? Ненавидит? Кристи провела языком по пересохшим губам. Доминик, словно зачарованный, проследил за этим движением и порывисто прижал ее к себе, так что она смогла явственно ощутить, как он возбужден. Наклонив голову, он принялся целовать ее — жадно и нетерпеливо.

У нее и в мыслях не было останавливать его. Тело устремилось навстречу его прикосновениям, грудь заныла в предвкушении неизбежного и долгожданного наслаждения.

Он отпустил ее на несколько коротких секунд, чтобы сбросить пиджак. Под белоснежной хлопчатобумажной рубашкой Кристи различила игру мускулов и темный рисунок волос, и принялась торопливо расстегивать ему пуговицы.

Заметив, что он разглядывает ее тело, Кристи вспыхнула.

— Боже, — пробормотал он, — ты не представляешь даже, как я хочу тебя!

Пальцы его скользнули по телу Кристи и обхватили ее груди. Она застонала и содрогнулась от пронзившего ее желания.

— Нравится? — лаская ее соски, хрипло и грубовато спросил он, так что Кристи снова бросило в дрожь. — Святые небеса! Я вот уже столько лет схожу с ума от желания сделать это!

Доминик подхватил ее на руки и понес на диван. Кристи робко, с благоговейным трепетом провела пальцами по его лицу, освещенному сполохами огня.

— Кристи, я безумно хочу тебя! Прикоснись ко мне!.. Сними с меня одежду!..

Трудно было сказать, кто из них двоих волновался больше, пока она снимала с него рубашку. Кожа Доминика на ощупь оказалась влажной и горячей, от ее прикосновений он застонал. Кристи поцеловала его в горло, и он, взревев, сорвал с себя остатки одежды и принялся взахлеб целовать каждый сантиметр ее распростертого тела.

Кристи хотелось сбросить последние остатки одежды, но, испугавшись своей неопытности, оробела. Впрочем, он сам приподнял ее за талию и помог выскользнуть из атласных трусиков, целуя в мягкую округлость живота.

— Я хочу чувствовать тебя всю! — хрипло пробормотал Доминик, нависая над ней.

В отсветах огня он казался живым воплощением всех ее женских фантазий. Почувствовал, как напряглось его тело, она подняла глаза, в зрачках которых играли отсветы пламени. Теперь, когда они оба оказались абсолютно обнаженными, Доминик вдруг просто опустился на колени и принялся смотреть на нее, пока она не задрожала, смущенная и распаленная одновременно.

— Ты само совершенство, — пробормотал он еле слышно. — Само совершенство. — И стал целовать ее — так, как она мечтала, нежно и требовательно, осторожно и жадно. — Я хочу тебя так, как ты представить себе не можешь! — прошептал он в перерыве между поцелуями. Пальцы его снова отыскали ее груди, медленно лаская их, а губы медленно двинулись по ее телу все ниже и ниже, — до тех пор, пока она, содрогнувшись, чуть не закричала от желания и впилась ногтями в его спину, словно боясь одна соскользнуть в водоворот страсти.

— Вообще-то, нам надо было бы пойти наверх, в спальню, — хрипло сказал он, — но я просто не выдержу ожидания. Боже, Кристи!.. — вырвался из его горла стон.

Кристи выгнулась всем телом, и Доминик оказался промеж ее раздвинутых бедер. Сердце у нее колотилось, как сумасшедшее, но она не чувствовала ни робости, ни стеснения, ни колебания, стремясь к неизбежной и сладостной развязке.

— Доминик! — простонала она хрипло и нетерпеливо.

— Да, да! — яростно закричал он, и два тела — ее, неопытное, но жаждущее, и его — искушенное, но предельно осторожное, тесно прильнули друг к другу.

В какой-то момент Кристи непроизвольно сжалась, и Доминик помедлил, но почти тут же она расслабилась снова и обвила его ногами, умоляя продолжать. Мгновенная боль, вскрик, и тут же волны наслаждения затопили ее, не оставляя никаких мыслей, один лишь головокружительный полет в пропасть блаженства…

— Кристи!.. — словно издалека, услышала она голос Доминика и приоткрыла глаза, влажные от слез. Но это были слезы счастья. — Ради бога, уже поздно плакать! — донесся до нее его грубоватый голос, но она лишь блаженно и непонимающе улыбнулась и соскользнула в дрему.

Сквозь сон Кристи почувствовала, как Доминик подложил ей под голову подушку и накрыл своей рубашкой. Что-то пробормотав, она потянулась к нему, чтобы свернуться в комочек на его груди, но рука ее нащупала пустоту.