Валерий Роньшин - Корабль, идущий в Эльдорадо

В ту же секунду я проснулся окончательно. Моя рука лежала на Иринином лобке.

— Солнечный зайчик, — произнес я.

Ирина открыла глаза.

— Что ты сказал? — улыбнулась она.

— Я говорю, что это — солнечный зайчик, — взъерошил я ее кучерявые волосики.

— А это — мой любимый, — поцеловала она уголок моих губ.

— Ты меня любишь? — спросил я, отвечая поцелуем на поцелуй.

— Конечно, люблю.

— А как ты меня любишь?

— Я так тебя люблю, что без тебя — черная тоска.

— А со мной?

— А с тобой блаже-е-нство, — нараспев сказала Ирина.

— Да? Интересно. А без меня чего?

— А без тебя — черная тоска.

— Интересно, интересно, — начинал я понемногу дурачиться. — А со мной-то чего?

— Ну, с тобой, — ответила Ирина, тоже вступая в игру. — С тобой, конечно, блаже-е-нство.

— Значит, со мной блаженство? — переспросил я.

— Да, а без тебя черная тоска.

— А со мной?

— С тобой сам знаешь что.

— Не знаю.

— Блаженство, что, — сказала Ирина.

— С кем блаженство?

— С тобой.

— А не со мной? — спросил я.

— Что не с тобой?

— Сама знаешь что.

Глаза ее озорно блеснули.

— Ам! — неожиданно укусила она меня за палец. — Получил?!

— Ах вот ты какая! — схватив подушку, я огрел ее по голове.

Ирина в долгу не осталась. Схватив вторую подушку, она принялась колотить меня куда попало. Как всегда, наша шутливая борьба плавно перешла в любовные ласки… И вот уже Ира, положив меня на обе лопатки, уселась сверху. Я принялся энергично подбрасывать Ирину, словно она скакала на норовистом жеребце (по большому счету, так оно и было).

В самый разгар наших скачек раздался телефонный звонок. Я даже вздрогнул от неожиданности. Очень вовремя, нечего сказать.

Проклятый телефон трезвонил как сумасшедший.

— По-моему, это междугородний, — сказала Ирина, сбавляя темп.

— Не обращай внимания.

— Нет, я так не могу. Он меня сбивает.

— Ну, елки-палки! — Я раздраженно соскочил с кровати и, подбежав к телефону, схватил трубку и рявкнул: — Слушаю!

— Привет, сынок. — Это был Баварин.

— Здравствуйте, Евгений Петрович, — ответил я несколько вежливее.

— Чего так тяжело дышишь? Трахаешься с кем-нибудь?

— Вы удивительно догадливы, — язвительно произнес я. — Из-за вашего звонка мне не удалось кончить.

Баварин громко захохотал в трубку.

— Сейчас я тебе такую новость сообщу, сынок, от которой ты сразу кончишь. Не отходя от телефона.

— Если вы хотите сказать, что ваш «Корабль» получил «Золотую пальмовую ветвь», то я уже в курсе. Слышал в программе новостей. — Поймав себя на бестактности, я быстро добавил: — Нет, конечно, я вас поздравляю и все такое… Получить главную награду Каннского фестиваля — это не хухры-мухры.

— Спасибо, сынок, тронут, — иронически ответил Баварин. — Но я бы все же предпочел «Оскара».

— Получите и «Оскара», не сомневайтесь, — заверил я его. — Какие ваши годы.

— А я и не сомневаюсь. Тем более, что меня пригласили поработать в Голливуде. Я уже подписал контракт. И знаешь, по чьему сценарию я буду снимать свой первый фильм в Штатах?.. — Он сделал эффектную паузу.

— По чьему? — с замиранием сердца спросил я.

— По твоему, сынок.

— Вы шутите. — У меня даже голос дрогнул.

— Какие могут быть шутки?! — весело закричал Баварин из Канн. — Вчера мы с продюсером обговорили сумму твоего гонорара и составили предварительный договор. Надеюсь, у тебя нет возражений?

Еще бы у меня были возражения!

— А сколько? — затаив дыхание, спросил я.

— Угадай, — начал выпендриваться Баварин.

— Двадцать тысяч! — с ходу сказал я. — Или меньше?

— Больше, больше, — посмеивался он.

Сердце мое готово было выпрыгнуть из груди.

— Неужели сорок?!

— Уже теплее.

— Восемьдесят! — набравшись смелости, выкрикнул я.

— Ну ты загнул, сынок. От скромности не умрешь.

— Пятьдесят!

— Точно, пятьдесят! — торжественно провозгласил Баварин. — Не хило, а?! Пятьдесят тысяч!

— Долларов? — глупо уточнил я.

— Ну, не рублей, конечно.

— Здравствуй, Саша, — раздался в трубке голос матери. — Как, доволен? Вот что значит иметь отчима — знаменитого режиссера.

— Да уж, — бормотал я обалдело. — Да уж…

— Мы сейчас едем на прием, который устраивают в честь Жени. Я тебе вечером перезвоню. Все. Целую.

— Пока, — ответил я. В трубке уже раздавались короткие гудки.

Вот это да! Пятьдесят тысяч баксов. Голливуд… Я не мог поверить, просто не мог поверить. Думал ли я обо всем этом, когда отдавал Баварину свой сценарий на грязном перроне? Неужели все это произошло со мной? И именно я, а не кто-то другой, станет теперь богатым и знаменитым… В душе лавиной нарастало ликование. Боже мой! Боже мой, хорошо-то как! Тут тебе и Голливуд, и доллары, Ирина в соседней комнате. И я стою у телефона и смотрю в окно. А за окном ярко сияет солнце на голубом небе. Потому что сегодня первый день июня. И впереди целое лето. Да что там лето! Впереди целая жизнь!!