Айрис Оллби - В богатстве и в бедности…

— Здравствуй, Лиззи.

— Ты… ты постриг свои волосы? — Она растерянно пробормотала первое, что пришло ей в голову.

Кристофер выглядел очень респектабельно, но ей не нравился его новый имидж. Возможно, он казался новым лишь ей, а для него самого такой стиль был обычным, свойственным ему еще до приезда на остров? Расчетливый, циничный дилер, который делал и терял деньги других людей, а в свободное время успешно играл роль донжуана. Но как стильно он выглядел в темно-серой тройке, с аккуратной стрижкой. Он был совсем не похож на того Тарзана, которого она полюбила.

Что она чувствовала, глядя на него? Сожаление? Боль? Но это было не все. Желание! Вот что ощутила она в первые же минуты. Господи, она ведь все еще любит его! Чувство так и не угасло в ней. Это была горькая пилюля, но Элизабет пришлось ее проглотить.

— Чего ты хочешь, Кристофер? — спросила она напряженным голосом. — Если бы я знала, что это ты, я бы не пришла.

— Но я никого не обманывал. Я назвал свое имя.

— В отеле каждый десятый — Дейм или Адамс. Я не могла догадаться, что это ты!

— А название компании тебе ничего не говорило?

— Я никогда не знала названий компаний, в которых ты работал, и тем более не знаю сейчас.

— Я не работаю на эту компанию, Лиззи. Я ее владелец: Название «Старс» должно быть тебе известно после утреннего звонка адвоката.

Потрясение — только этим словом можно было охарактеризовать душевное состояние Элизабет в эту минуту.

— Так «Старс»… это… твоя компания?

— Да!

— Но… я имею в виду… Когда ты… В смысле…

— Я основал эту компанию несколько лет назад, — сказал он деловым тоном.

Удивление Элизабет росло с каждым его словом.

— Ты хочешь сказать, что богат? Ты всегда был богат?

— Не всегда, но вот уже несколько лет.

— Так значит, ты не потерял своего состояния, прежде чем поселился на Лароке?

— Да, у меня были некоторые неразумные инвестиций именно в тот период, но состояния я не потерял. Парадоксально, но именно мои опрометчивые поступки и окупились сторицей, пока я жил на острове. Ирония судьбы, — виновато улыбнулся он. — Моя ошибка сделала меня еще более богатым.

Действительно, ирония судьбы, подумала Элизабет. Значит, вовсе не из-за денег он хотел на мне жениться. Какие же меркантильные причины в таком случае остаются? Возможно, налоговые выгоды, но тогда что он делает здесь? Почему давно не обзавелся на острове женой, сделав свой бизнес еще более прибыльным? С его внешностью и, как выяснилось, состоянием у него бы не было проблем с кандидатками.

— Маргарет знала, что ты богат? — спросила Элизабет, пытаясь выстроить все в логическую цепочку.

— Знала, но не в первый год нашего знакомства. Так же, как и ты, она полагала, что я — банкрот. Честно говоря, мне нравилось сознавать, что все мои взаимоотношения строились только на личных симпатиях. Мне нравилось, что мне помогали и советовали. Моя душа согрелась от того, что появились люди, которые искренне обо мне заботились. Правду о моем финансовом положении Маргарет узнала, когда это уже не имело значения. И она на меня совсем не обиделась.

Элизабет молча слушала его. Не зная почему, она злилась все больше и больше. Ее просто бесили эти неожиданные откровения.

— Конечно, зачем ей было обижаться?! Она была слишком поглощена твоей любовью и сексом, как и ее глупая племянница. И не смей мне больше лгать, что это не так! С некоторых пор я точно знаю, что ты спал с ней.

— Это не так, Элизабет, — спокойно сказал он. — Я знаю, откуда в тебе эта уверенность. Мне известно все, что тебе сказала Эмма. Одри видела, как ты разговаривала с ней, и после твоего отлета она заставила Эмму рассказать все, что она наплела тебе. Поверь же мне наконец, что это не так! Выслушай меня! Я никогда не занимался любовью с Маргарет! Никогда! Я только однажды ночью… спал с ней в ее постели. Это я признаю.

— И в чем же разница? Можешь мне объяснить? Занимался любовью… спал… Опять ты играешь словами!

— Это произошло в тот ужасный день, когда Маргарет узнала о двух страшных вещах: о том, что больна раком, и о предательстве Хью. Нетрудно представить, в каком она была состоянии. Ей нужно было выговориться. Но повсюду в доме были гости, и мы уединились в ее комнате. Мы проговорили всю ночь. В какой-то момент нервы ее не выдержали, и она разрыдалась. Я встал с кресла и, присев рядом с ней на кровать, обнял ее. Она умоляла не оставлять ее… Так мы и уснули в ту ночь, обнявшись. Больше ничего между нами не было. Клянусь!