Вера Армстронг - Гранит и бархат

— Шампанское?

— Надо отметить! — Адам откинул рукой со лба спутавшиеся волосы, и теплая улыбка его была как весенний луч после суровой зимы.

Однако она не согрела ее. Она не должна этого допускать! И она не допускала этого, даже когда он сказал слегка охрипшим голосом:

— Я заморозил его, как только познакомился с тобой, в ожидании этого момента.

Момента, когда он понял, что победил, когда решил, что она согласилась на брак по его правилам?! Селина не знала. Она еще не знала очень многого. Но она не стала спрашивать его ни о чем. Все вопросы так и останутся не заданными — навсегда! Неужели ей не безразлично, почему он выбрал ее?

Абсолютно все равно, убеждала она себя. Какое значение могут иметь эти вопросы? Единственный вопрос для нее сейчас: как избавиться от этих отношений, которые могут полностью разрушить ее жизнь, погубить ее?

Селина вынесла в последний раз ласку его рук, это мучительно-сладостное чувство, затем почти невидящими глазами проводила его, когда он выходил из комнаты, приказав себе оставаться на месте.

Надо бежать! Селина с трудом встала, ноги у нее позорно дрожали. Она не может стать женой человека, который никогда ее не полюбит, который женится на ней только потому, что они прекрасно подходят друг другу в постели, и ему нужна мать для его детей. Если она согласится на это, то ее жизнь превратится в ад. Она возненавидит его за то, что он имеет над ней такую власть, возненавидит себя за свою слабость, будет презирать себя за то, что стала жертвой слепой страсти.

Почему, ну почему она такая дура? Если бы она не полюбила его, то могла бы выйти за него замуж на его условиях, потому что тогда они были бы и ее условиями. Прекрасная сексуальная гармония, взаимная симпатия и уважение, дети. Простые, ясные партнерские отношения. Множество счастливых браков сложилось на гораздо менее прочной основе.

Но любовь к нему делает их отношения неравными, чаша весов перевешивается в его сторону. Она не может так унизить себя! Гордость или то, что от нее осталось, инстинкт самосохранения, самоуважение не позволят ей этого.

Адам вот-вот вернется с шампанским и обнаружит ее исчезновение, думала она про себя, стараясь придать своим действиям хоть какой-то порядок, в спешке кидая в чемодан вещи уже в своей комнате.

И он действительно вернулся. Слишком быстро, подумала Селина и съежилась под его жестким вопросительным взглядом, когда он увидел беспорядок и понял его причину.

— Едешь куда-нибудь? — Адам саркастически усмехнулся. Селина в отчаянии посмотрела на него, зная, что ей придется сказать ему, если она хочет, чтобы он отпустил ее.

Это будет нелегко, подумала она, чувствуя, как кружится голова, а пальцы терзают блузку, выхваченную из ящика комода. Это будет самый отвратительный поступок за всю ее жизнь.

— Как ты догадался? — ответила она с таким же сарказмом и отвернулась, запихивая в чемодан трусики и прочую мелочь.

— Но почему? — он резко втянул в себя воздух. — Селина, что происходит? Что случилось? Посмотри мне в глаза и скажи, что случилось, черт бы тебя побрал!

Она молча стояла спиной к нему, боясь взглянуть на него, чтобы не выплеснуть накопившуюся обиду.

И все же она не могла заставить себя сказать ему слова правды, которые бы сразу оттолкнули его. Стараясь скрыть дрожь в ногах, она встала на колени у нижнего ящика комода и вытащила оттуда охапку джемперов. Сердце у нее билось так сильно, что она не услышала, как своей кошачьей походкой он подошел к ней. Две сильные руки схватили ее за плечи и повернули лицом к нему.

— Ответь же мне, черт побери! — проговорил Адам сквозь зубы. — Почему ты входишь от меня? И именно сейчас!

И правда, почему, подумала она с тоской, но вслух сказала:

— Не спрашивай. Ответ тебе может не понравиться.

Он стоял слишком близко, слишком волновал ее, был слишком дорог ей. Невероятным усилием воли, сжав зубы, что придало ее лицу жестокий вид, она резко потребовала:

— Убери руки. Не трогай меня, — и увидела в его глазах насмешливые искорки. Сердце ее бешено колотилось, а он все продолжал свои магические, завораживающие ласки.

— Еще несколько часов назад ты так не говорила, — произнес он глухим голосом.

Если она еще хоть секунду будет слышать этот волнующий голос, который заставляет закипать ее кровь, то она сдастся, согласится на все, что он скажет, а потом будет жалеть об этом всю свою жизнь.

Селина, отчаянно стараясь взять себя в руки, гордо подняла голову, ее золотистые глаза с вызовом посмотрели на него, и она произнесла единственно возможные сейчас слова: