Дарси Блейк: Любовь не для меня!

— Не лететь? С какой стати?.. — Кэрри почувствовала, как кровь отливает от ее лица. — Существует только одна причина, по которой совершенно здоровой женщине могли дать такую рекомендацию. Она беременна!

Майкл с удивлением взглянул на ее побледневшие щеки.

— А вы не знали?

— Разумеется, нет. Вероятно, после всех уверений в том, что о ребенке и речи быть не может, отец не решался сказать мне об этом.

Подбородок Майкла напрягся.

— Однако когда я обедал на прошлой неделе с вашим отцом, он был в восторге от перспективы рождения сына. И я очень хорошо понимаю, почему он больше не хочет иметь дочерей. — Майкл рассеянно посмотрел вокруг. — Впрочем, могу понять и вашу досаду на то, что этот поздний ребенок заставит вас отойти на второй план и расстаться с привычной жизнью.

Ребенок? Только теперь, узнав о беременности Джулии, Кэрри до конца уяснила ужасный смысл телефонного разговора, состоявшегося через день после помолвки…

— Мы спасены, дорогой, — говорила ее будущая мачеха, думая, что она одна в доме. — Я его заполучила! Один бог знает, как мне пришлось потрудиться, чтобы убедить старого дурака… Но прикрытие идеальное… — Последовала пауза, и Джулия мягко засмеялась. — Я не могу сбежать во время медового месяца, дорогой, как бы мне ни хотелось. А потом… Я сохранила за собой квартиру, и мы сможем встречаться там, когда захотим. Единственная ложка дегтя в бочке меда — папочкина дочка. Она такая бдительная… Но у меня уже есть небольшой план. Думаю, мне удастся от нее избавиться. — Спустя несколько секунд раздалось легкое звяканье — словно телефон переставили.

И Джулия не замедлила привести свой план в действие. На следующий день отец пригласил Кэрри в кабинет и предложил ей провести несколько недель в Дублине. Это позволит Джулии взять хозяйство в свои руки, объяснил он. Ведь когда Кэрри здесь, прислуга в первую очередь смотрит на нее. Он уверен, что дочь все поймет правильно… И потом, она так долго ухаживала за своим старым отцом, сказал он, похлопав ее по руке. Майкл позаботится о том, чтобы Кэрри развлеклась на славу.

Как разумно все это звучало бы, знай она немногим меньше! И тогда Кэрри совершила ошибку. Она попыталась открыть отцу глаза на то, что скрывается за невинной внешностью Джулии.

Она смотрела на Майкла невидящим взглядом. Какой бы план ни придумала Джулия, совершенно очевидно, что ее брат является его частью.

— Извините, — пробормотала Кэрри и, повернувшись, бросилась прочь.

— Поспешите, Кэролайн. И не забудьте длинное платье.

О да, она поспешит, но не потому, что Майкл требует этого. Ей вполне достаточно собственного горячего желания поскорее убраться отсюда. А что до длинного платья, то оно ей, разумеется, не понадобится.

Кэрри с неприязнью разглядывала свое отражение в зеркале, висевшем в углу спальни. Неужели всего несколько часов назад она стояла на этом самом месте в радостном ожидании? Если Гарри протянет оливковую ветвь, приехав на свадьбу отца, это позволит ей начать новую жизнь или, по крайней мере, даст силы продержаться до тех пор, пока она снова не понадобится отцу, думала тогда Кэрри.

Она стянула кремовое шелковое платье и бросила его на кровать. Сдернув венок из розовых бутонов, со злостью расчесывала локоны до тех пор, пока не уничтожила все следы парикмахерского искусства, и волосы не повисли вдоль спины прямо и незатейливо. После этого Кэрри стало немного лучше, и она почувствовала, что вновь в состоянии владеть ситуацией.

Она проведет несколько дней у школьной подруги, которая живет на окраине столицы. А за это время спокойно разберется в себе и решит, что предпринять в будущем. Разумеется, она никуда не поедет с Майклом. Даже в оперу, с тенью сожаления подумала Кэрри.

Глубоко вздохнув, она переоделась в старые джинсы и вызывающе алую обтягивающую блузку и спустилась в холл.

Ожидавший внизу, у лестницы, Майкл отреагировал на перемену в облике девушки недовольным взглядом, и Кэрри на мгновение ощутила нечто среднее между злостью и стыдом. Ее последние поступки были продиктованы желанием показать свое возмущение всему миру. И только теперь она поняла, что, выставляя перед всеми свою боль, унижается еще больше.

Но заниматься самоанализом было некогда, поскольку Майкл схватил ее за руку и, развернув, подтолкнул вверх по лестнице, прежде чем она успела издать хотя бы писк протеста. Он даже не дал себе труда спросить, которая из комнат принадлежит Кэрри. Он просто распахивал все двери подряд, пока не увидел на усыпанном розовыми лепестками ковре смятое шелковое платье. Майкл переступил через него, не сказав ни слова, и, открыв гардероб, начал перебирать его содержимое.