Он узнал об этом через неделю, когда вывез меня за город к большому озеру. В конце пикника он встал на одно колено и сделал мне предложение. И вот в этот самый момент я сломалась и обрушила на него всю тяжесть своей правды. Я рассказала, что нашего ребенка больше нет, ровно так же, как и любви и что я не имею права и дальше вводить его в заблуждение. Томас плакал и хоть мое сердце и душа обливались слезами, ни единой капли не скатилось из моих глаз. Я не позволила себе такой привилегии, предпочитая носить эту боль внутри себя.
Это была наша последняя встреча, через пару дней я пошла в клуб вместе с Эмили и больше не вернулась домой.
Глава 27
Я не плакала. Я рыдала, если это можно так назвать. От моих криков содрогались стены, горло саднило, слез больше не было, я их все выплакала. Грейс вернулась домой после одиннадцати и услышав мои душераздирающие вопли, пулей влетела на второй этаж и ворвалась в мою комнату. Ее лицо было смесью ужаса, страха и растерянности. Она не успела даже подойти к моей кровати, как я, схватив ее за руку, притянула ближе к себе, обнимая эту хрупкую женщину руками и ногами. Грейс ни чего не спрашивала, позволяя мне выплакаться, поглаживая по голове напоминая, что она рядом.
Мой телефон на тумбочке без конца вибрировал, Грейс сказала, что звонил Макс. Я не хотела с ним разговаривать, меня слишком потрясло то, что я вспомнила. Наконец спустя два часа я смогла успокоиться и Грейс осмелилась спросить у меня, что же произошло.
- Я чертова сука, Грейс. Я так низко поступила с Томом. - Я села по-турецки, подобрав под себя ноги, Грейс скопировала мою позу, садясь напротив. Я протянула ей содержимое маленького конверта, глаза подруги округлились.
- Так ты...
- Да. - Я не дала ей договорить. - Томас не знал, что я это сделала. Он устроил романтический вечер, купил кольцо, рассказывал о своих планах и как хочет назвать будущего ребенка. Он хотел дочку, даже имя ей придумал: Камилла. А я швырнула в него правдой. Сказала, что сделала аборт и что больше его не люблю. Сказала, что нам надо расстаться. Он плакал, а меня переполняла боль, гнев и обида, но я не сожалела о том, что делаю. Это так мерзко, Грейс.
- О, милая. Мне так жаль. - Грейс сжала мою руку, я вижу в каком она шоке и как отчаянно ищет слова поддержки но не находит, что сказать. Да и что тут скажешь?
- Я не знаю, как смотреть ему в глаза, мне так стыдно и больно за него. Но... Еще я злюсь на Томаса, за то, что он дал мне это. - Я подняла с кровати и снова бросила бумажки, снимки и справки. - Я знаю, что он хотел как лучше, но лучше бы я этого не вспоминала. Такое чувство, что именно от этих воспоминаний я и бежала, а они все равно меня нагнали. - Я крепче вцепилась в руку Грейс. - Останься сегодня со мной, пожалуйста.
- Конечно, милая. Конечно.
Утром я проснулась в районе восьми часов, аккуратно, чтобы не разбудить Грейс я выбралась из постели и направилась в ванную, заранее прихватив вещи и сумку. Переоденусь в другой комнате, не хочу ходить туда-сюда топоча, как слон. У Грейс сегодня вторая смена, ей надо выспаться.
Приняв душ, высушив волосы и более или менее спрятав под слоем косметики следы вчерашних слез, я направилась в свободную спальню, чтобы переодеться.
Эта комната мне не особо нравится, в основном из-за цветовой гаммы. В ней все выдержано в лавандово - голубых тонах. Фу, какая пошлость. Теперь и вам понятно от чего она пустует. Даже несмотря на то, что она немного больше комнаты, которую занимаю я.
Я натянула прямые, черные джинсы, купленные на прошлой неделе, кожаную куртку поверх вязаного, темно-зеленого свитера и обмотала пару раз вокруг шеи коричневый шарф. Мне пришлось нести ботинки в руках и уже внизу обувать их, иначе они бы гулко стучали по ступеням деревянной лестницы, а в доме стоит такая тишина, что урони я сейчас скрепку на пол, Грейс обязательно бы это услышала.
Времени на кофе не было и мне пришлось наполнить им термостакан, чтобы выпить по дороге на работу. Как всегда, насколько раньше нужного времени я бы не встала, из дома я выйду, как обычно. Потому что знаю, что спешить мне не куда, и двигаюсь, как улитка в коме.
Я смотрю на мир, но ни чего не осознаю, довольно странное ощущение, жить за занавесом скорби и ненависти к самой себе. Словно большой, каменный кулак ворвался в мою грудную клетку и держит мое сердце в своих разрушающих тисках. Мне хочется провалиться сквозь землю, упасть в листья, свернуться комком и умереть. Все, что угодно, лишь бы не чувствовать то, что я чувствую.
Читать дальше