Хелен Кинг - Я ненавижу мужчин!

— Дедушка, мы скоро увидимся, — нежным голосом закончила она разговор.

И действительно, скоро. Даже скорее, чем она думала. Леон принял решение быть с ней вместе в ее день рождения. Мысли об этой встрече разгладили черты ее лица. Диана любила этого упертого вспыльчивого человека преданно, почти до безумия. Он заменил ей и отца и мать с самого детства, выполняя малейшую ее прихоть.

Но вот мужа она выберет себе сама. Девушка решила это твердо и была непреклонна в своем мнении. И дед не посмеет совать сюда свой нос.

На мгновение в ее сознании вспыхнул образ Джона Доу. Диана не стала размышлять, почему вдруг подумала о нем, но брови ее снова нахмурились.

— Вот ты где! На, попробуй…

Подняв голову, она увидела перед собой Питера Рассела. И ведь совсем не слышала, как тот подошел. В руках молодой мужчина держал высокий бокал с содержимым розоватого цвета, украшенный кусочками всевозможных тропических фруктов, зонтиками и коктейльными трубочками.

— Что это? — спросила она настороженно.

— Гордон назвал это тигровым соком с сюрпризом, — усмехаясь, ответил Питер.

Тигровый сок. Как раз в духе Джона Доу, сухо подумала Диана, снова вспоминая об этом смуглом типе.

— Чин-чин! — произнес Питер, приподнимая свой бокал. — Я очень надеюсь, что это средство поможет тебе перебороть свое хмурое настроение, с которым ты, как мне кажется, борешься почти весь вечер.

Неужели перемены в ее настроении были все же заметны окружающим? Без дальнейших комментариев Диана решительно взяла протянутый ей бокал. Питер одобрительно кивнул, устраиваясь поудобней в соседнем шезлонге, но она вдруг почувствовала, что в ней закипает злоба. Кому-кому, а ей-то была известна истинная причина ее грусти.

Однако, если и дальше продолжать давать волю своим чувствам, Джон Доу сможет довести ее до паранойи.

Питер соединил их бокалы и громко произнес:

— Салют!

Диана вернулась к реальности.

— Ура! — не очень жизнерадостно ответила она и сделала первый глоток. Напиток имел странный привкус, но был вполне сносен. Переглянувшись с Питером, Диана поинтересовалась:

— Что ты об этом думаешь?

— Ну-у… как бы точнее выразиться? Сексуально, — пробормотал он с дразнящей распутной усмешкой. — Я чувствую, как что-то щекочет мои ступни, и теперь хочу, чтобы такое же ощущение достигло других частей моего тела. — Произнеся эту белиберду, Питер сделал еще глоток через соломинку.

Усмехнувшись, Диана сделала то же самое. И они стали соревноваться, кто быстрее осушит свой бокал.

И все… Того, что случилось после, она почти не помнила. Как из ее рук взяли пустой бокал, как добродушно подшучивали над ней друзья, обсуждая, куда уложить ночевать именинницу. Гордон предложил устроить ее в номере соседней гостиницы, кто-то предложил оставить ее здесь же. Но Питер напомнил всем, что на рассвете должен прилететь ее дедушка, и будет лучше для всех, если он найдет Диану дома, в своей постели.

Такое разумное предложение вызвало всеобщее одобрение. Никто не имел желания объяснять Леону Пирсу, почему его драгоценная внучка так напилась, что даже не сумела добраться до собственной спальни. Питер сказал, что отвезет Диану, потому что это как раз по пути к его вилле и что он самый трезвый из всех. Все снова дружно согласились. Никто не чувствовал себя в состоянии сесть за руль.

Весь разговор происходил беззаботно, беспечно и шутливо. Никому и в голову не пришло заподозрить что-нибудь нехорошее, когда они наблюдали, как молодой человек относит Диану в свою машину. Ведь в конце концов все они были хорошими и давними друзьями. Один за всех и все за одного!

Что же все-таки здесь случилось? — мрачно размышлял Джон. Диана не захотела, чтобы он оставался и попытался хоть чем-то помочь ей. Но разве мог он бросить девушку в таком состоянии? Его взгляд упал на клочья от платья, на обрывки абажура китайского фонарика, на скомканные простыни, валявшиеся на ковре… Нетрудно было представить, что здесь произошло… От ужаса, вызванного случившимся, по его спине побежали мурашки. Улики указывали на изнасилование или, по крайней мере, на низменную попытку совершить его.

Джона внезапно охватил порыв гнева, но, кое-как справившись с этим, он наклонился, поднял простыню и осторожно накрыл ею дрожащую фигурку девушки. Она была почти голая, если не считать лохмотьев, оставшихся от платья, и маленьких розовых трусиков, которые Джон заметил на ней, когда Диана попыталась подняться. Он сжал зубы от ярости и снова опустился перед девушкой на пол.