Оливия Гейтс - Приказано жениться

Винченцо снова усмехнулся:

– По-твоему, женщины не будут из кожи вон лезть, чтобы выйти за меня замуж?

– О, могу поспорить, что из трепетных претенденток выстроится длинная очередь. Но любая из них в конечном счете согласится заплатить любую цену, лишь бы избавиться от тебя, как только узнает, каков ты на самом деле. Поэтому ни одна женщина не останется с тобой до конца жизни.

– А мне и не нужна постоянная партнерша на такой долгий срок. Мне требуется спутница, которая будет соблюдать правила поведения, соответствующие моему временному посту. Так что я без особого труда найду женщину, которая примет все мои условия.

– Какой ты тщеславный! Считаешь, все женщины так жаждут быть с тобой, что согласятся на любые твои условия, даже унижающие их достоинство?

– Это не тщеславие. Я говорю о реальных фактах. Возьмем тебя, например. Ты приняла меня без всяких условий. И вцепилась в меня мертвой хваткой, в результате чего мне пришлось вытаскивать твои щупальца из моего тела с большим ожесточением, чем я предполагал.

Глори уставилась на него, дрожа от стыда и недоумевая, откуда в нем столько злобы.

Взгляд Винченцо был холоден. Он продолжил:

– Но любая женщина, взявшая мою фамилию, может начать шантажировать меня тем, что я должен соблюдать приличия. Мне нужна такая, которая не станет на меня давить.

– Значит, ищи корыстную особу, – прошипела Глори, – которая в течение определенного периода будет притворяться твоей женой за фиксированную цену.

– Да, мне требуется именно корыстная женщина. Но у нее должна быть безупречная репутация.

– Я не знаю ни одной женщины, соответствующей твоим требованиям. И потом, не всякая отчаялась до полного безрассудства, чтобы принять тебя на любых условиях, причем на довольно продолжительный срок.

– Ты знаешь такую женщину. Это ты.

Винченцо наблюдал, как Глори бледнеет, а взгляд ее становится отсутствующим. Ее образ преследовал его шесть лет. Лицо Глори вроде бы осталось прежним и в то же время изменилось.

Она похудела, и черты ее приобрели изысканность. Загорелая, пышущая здоровьем кожа медового оттенка была чуть светлее великолепных рыжевато-каштановых волос. Брови надменно изогнулись; нос стал изящнее, а подбородок – решительнее.

Ее глаза, в свое время поразившие Винченцо, остались небесно-голубыми, а губы стали полнее и чувственнее.

Разглядывая округлившуюся женственную фигуру Глори, он понял, что его по-прежнему к ней влечет. Ее прелести не удалось скрыть даже под довольно просторным брючным костюмом темно-синего цвета.

Винченцо задавался вопросом: почему он не видит в ее глазах ни капли хитрости, присущей коварной женщине. Глори смотрела на него глазами неустрашимой воительницы, противостоящей противнику, который превосходит ее во сто крат.

– Ты, – повторил он.

Она моргнула, словно выходя из транса, и пришла в ярость:

– Меня не волнует, сколько задолжали мой отец и брат. Я оплачу их долги.

– Ты думаешь, я повешу на них долги? Поверь, у меня есть более интересная информация.

– Перестань выпендриваться, подонок! Что у тебя против них?

Винченцо сделал паузу, смакуя свою реакцию на оскорбление, которое показалось ему терпким и пикантным. Ему сразу же захотелось снова подвергнуться ее нападкам.

– О, всего лишь несколько преступлений. Но твой отец и брат могут получить пожизненное заключение за хищение и мошенничество. Вот, почитай.

Он наклонился, взял досье, лежащее на журнальном столике, и протянул ей.

Глори вырвала у него досье и присела на диван, где когда-то они занимались любовью. Винченцо наблюдал, как она быстро перелистывает страницы.

Ему показалось, что прошло несколько часов, прежде чем Глори подняла на него покрасневшие глаза. Ее губы дрожали. Она выглядела опустошенной и не верящей своим глазам. Какая великолепная актерская игра!

Она заговорила низким и хриплым голосом, с трудом сдерживая слезы:

– Как давно у тебя… это?

– Подборка убийственных доказательств? Более года. У меня есть много старых досье, в которых приведены сведения о других их преступлениях, если тебя это интересует.

– Есть что-то еще?

Глядя на Глори, можно было поклясться, что она впервые в жизни так шокирована. Будто она даже не подозревала, что мужчины в ее семье занимаются преступной деятельностью.

Винченцо с отвращением фыркнул, глядя на нее и вспоминая делишки ее родственников:

– Нужно отдать им должное, они настоящие мастера своего дела. Поэтому никто не смог раскрыть их преступные замыслы.